погружается в косность, бессилие и смятение.
Знайте, решение далось мне нелегко. Ко времени, когда Вы будете читать эти строки, я уже буду спать вечным сном на дне Темзы, с набитыми камнями карманами.
В верхнем ящике стола Вы найдете конверт с распоряжениями касательно моего состояния. Пожалуйста, отдайте его моему поверенному. Под конвертом найдете некоторую сумму наличными. Это – Вам, с глубокой благодарностью за верную службу. Надеюсь, эти деньги позволят Вам наконец задуматься о том, чтобы уйти на покой.
С благодарностью,
Арнольд Солтер
12 ноября. Ну и дела. Я начинаю дневник.
Черт меня побери, такого я от себя совсем не ожидал. Главным образом (скажем прямо) потому, что предполагал умереть еще вчера.
Я уже присмотрел место последнего упокоения. Вернее, место на набережной, откуда намеревался сигануть в Темзу. Я даже оставил предсмертную записку в виде письма, адресованного преданной миссис Эмерсон.
Признаться, я испытал облегчение, когда поставил последнюю точку и отложил перо. Но вот он я, целый и невредимый утром следующего дня, заполняю первую страницу нового дневника и собираюсь начать новую главу жизни.
Должен объяснить.
Приведя свои дела в порядок, я вышел из дома и направился к набережной. По пути время от времени останавливался и подбирал с земли камни, причем только гладкие. Несмотря на серьезность момента, я превратил это в своего рода игру: тщательно выбирал самые лучшие окатыши и взвешивал каждый в ладони, прежде чем положить в карман сюртука. Это нехитрое развлечение доставляло мне почти детскую радость.
С другой стороны, размышлял я, в наше время нечасто видишь настоящих детей, которые бы развлекались таким вот незатейливым образом на свежем воздухе, не говоря уже о том, чтобы вольно бегали по улицам. Мы живем в печальном и циничном мире, где подобное невинное времяпрепровождение не приветствуется.
Нагруженный камнями, я дошел до облюбованного места на набережной – безлюдного, если не считать редких прохожих, и плохо освещенного. Часть ограды там была выломана.
Полагаю, в моей походке даже появилась пружинистая легкость, когда я приблизился к месту, где намеревался отдаться на милость реки. Я остановился, глянул по сторонам, шагнул на каменный выступ за проломом в ограде и посмотрел вниз, на бурливую воду Темзы. В отдалении буксир тянул вереницу баржей, и при виде этой картины на меня снизошел покой: ведь очень скоро я освобожусь от всех забот этого мира.
Я подумал о прошлом, о прежней жизни. О счастье, отнятом у меня. Я не испытывал никаких сомнений, вообще ничего подобного. На самом деле беглый мысленный обзор моего нынешнего существования лишь сильнее убедил меня в том, что нужно сейчас же прыгнуть и покончить со всем этим.
Я уже приготовился так и сделать, когда вдруг совсем рядом прозвучали три неожиданных слова, произнесенных с невозмутимой
