смотря на Мари.
Леклер из окон машины возле себя завидела среди редких облаков серебрящееся тело взлетевшего устало авиалайнера, что устремился к старому свету. Она вдруг вспомнила, как когда-то одним из вечеров Алехандро Иглесиас за семейным ужином в доме Леклеров упоминал, что международный аэропорт действует на архипелаге только по договоренности с Парижской дипломатией, согласно которой в Руане базируются суда ВМС Франции.
Роскошный лимузин на полном ходу выскочил из чащи и, пронесся через реку по старому арочному мосту, сразу за которым протянулись на холмах живописные чайные плантации. Среди рядов зеленых кустов проглядывались редкие фигуры смуглых островитян в пестрых одеждах и широких соломенных шляпах, что трудились под палящим солнцем в ожидании скорой сиесты, когда они смогут скрыться от опасного зноя в тени под крышами деревянных домиков.
Перед глазами немногословной Мари вдруг пронеслись обрывочные воспоминания о временах, когда отец брал ее с собой на объезды плантаций, она в простом затертом платье весело садилась на заднее кресло армейского внедорожника вместе с дворецким. Жозеф Леклер учил горячо любимую дочь премудростям семейного дела, как когда-то это делал его отец – Анри, от этого Мари могла похвастаться обширными знаниями различных видов чая, обычаями и тонкостями употребления этого напитка у многих народов, а также распознать место, где чай был выращен, только по вкусу и запаху, однако в обыденной жизни она предпочитала сок или кофе.
– Дорогая Мари, как жаль, что мы теперь живем порознь, – выдохнула мечтательно сеньорита Исабель, когда лимузин пронесся по дороге у побережья, где в зданиях бывшего колониального дворца расположился кампус Руанского университета, где получали образование студенты со всего архипелага маркиза Ламберта.
Прекрасные фасады дворца белели мраморными колоннами в лучах солнца, благородная аллея лиственниц, завезенных из старого света, шуршала нежно своими пышными кронами, а у чугунной изгороди протянулся чистый песчаный пляж, омываемый теплыми волнами бескрайнего моря. Рябь безмятежного голубого глянца одного оттенка с чудесными глазами Мари переливалась игриво в растекающихся солнечных бликах, а в некотором удалении от берега вздымались к беспредельно чистому небу молчаливые мраморные айсберги скал, куда любили плавать студенты.
– Тогда я бы точно научилась стоять на доске, – заверила подругу Мари, через опушенное окно со стороны Исабель в салон проник неописуемый морской аромат, университет мог претендовать на звание самого живописного.
Девушка знала, что Алехандро Иглесиас не смог найти в себе силы отпустить любимую дочь за пределы архипелага, в государстве которого он фактически был бессменным президентом с полномочиями колониального губернатора под охраной французской метрополии.
– Бальмонт, твой обожатель, точно тебя в этом научит, – с усмешкой упомянула фамилию давнего ухажера Мари Исабель, заставив подругу
