они плавно тронулись в путь.
Проехали по тряскому бездорожью, миновали какие-то заброшенные огороды, землянки, сарайчики, в которых тоже жили люди – на керосинках кипятили что-то в огромных алюминиевых кастрюлях, чумазые полуголые дети копались в пыли. И вечные старики в папахах…
– За город выскочим, – сказал водитель, – там будет легче. – Если нарвемся на ментов или военных, то вы мой шурин. Или деверь… То есть муж сестры моей жены. У жены сестра, а вы ее муж. Ладно? Жену зовут Лена.
– Лена? – удивленно переспросил Аслан. – Вашу жену или мою?
– Мою. Что вас удивляет?
– Да ничего. Меня зовут Аслан, а вас?
– Евгений Валентинович Еникеев.
– Вы русский?
– Татарин. И жена татарка. У вас жена – татарка. Зовут ее Катя.
– Разве Катя татарское имя? – снова удивился Аслан.
– Наверное. Я не задумывался. У меня совершенно другая специальность. Это надо бы уточнить у филологов. – Водитель выехал на асфальтированную дорогу.
– Я и есть филолог, – сказал Аслан. – В некотором роде. Учитель. Бывший.
– Мы с вами бывшие коллеги. Я вам про свою жену рассказываю не для развлечения, а для конспирации. Чтобы вы не запутались при опросе. А как ваше полное имя, отчество, фамилия?
– Аслан Арбиевич Магомадов. Мне тридцать пять лет. Жил в Грозном. На улице Космонавтов.
– Знаю такое место, – обрадовался Евгений Валентинович. – Я туда часто ходил в кино. Летний кинотеатр «Машиностроитель» знаете?
– Из окон квартиры половину экрана видно было! – похвастался Аслан.
– Значит, вы жили в доме ученых… Мы всегда старались на второй сеанс попасть, когда темнее. – Евгений Валентинович испытующе поглядел на Аслана.
– Вы меня проверяете?
– Проверяю.
– Было два сеанса. На девятнадцать и на двадцать три.
– Точно! – засмеялся Евгений Валентинович.
– Ну я тоже вас проверю, – насупился Аслан, – раз вы такой любитель кино… А кинотеатр «Юбилейный» вам приходилось посещать?
– Не городите ерунды, Аслан Арбиевич, – обиделся Евгений Валентинович. – Я жил напротив Дворца пионеров. На проспекте Орджоникидзе. А вы тут всякую чушь порете! – повысил он голос. – Проверяете меня, будто это я преступник!
Они замолчали оба. Евгений Валентинович напряженно всматривался в дорогу, Аслан отвернулся.
– Я, конечно, понимаю, до какого сумасшествия я докатился, – печально сказал Евгений Валентинович. – Но это, по-моему, неизбежно… В этом безбашенном мире… Что еще нам остается, как только не сойти с ума? – И добавил без паузы: – У меня нет жены. Уже три месяца. И сестры ее нет. Пропала…
Аслан молча смотрел в окно на воронки, развалины домов, бетонные блоки. Вот проехал БТР с солдатами федеральных сил. Вид у солдат был уставший, измученный, полевая форма сплошь была покрыта засохшей грязью.
– Не
