и свернуть.
Дело шло к полудню, солнце уже начинало жарить почти что по-летнему, а снимать джинсовку Аркадий не хотел – кругом одни колючки. Приходилось терпеть, хотя пот уже заливал глаза, и временами казалось, что кругом вообще нет никого и ничего, одни только заросли, камыши…
Ага, нет, как же! Где-то не так уж и далеко вдруг послышались шум лодочного мотора и смех. Рыбаки или так, туристы. Место вообще-то людное, это вот только здесь… Да где ж этот чертов дот?! Ведь где-то тут должен быть, полковник довольно четко описывал.
Несколько притомившись, искатель сокровищ вновь выбрался на берег, уселся на небольшой серый камень и, вытащив из рюкзачка прихваченную с собой баночку пива, сделал долгий пахучий глоток… Да, собственно, одним глотком и выпил. Выпил, вытер губу рукой, а опустевшую баночку подхватил налетевший ветер, покатил, потащил в камыши, и…
Что-то звякнуло! Ну так банка же… Банка. Однако никакого асфальта здесь нет, значит… Либо камень, либо…
Вскочив на ноги, молодой человек повернулся на звук, сделал пару-тройку шагов и застыл. Прямо перед ним в зарослях жимолости и дрока угадывалась какая-то серая громада, похожая на не до конца врытый в землю танк. Именно что угадывалась: если не знать, что искать, так и не найдешь, не заметишь. Так и Иванов прошагал бы мимо, если б не баночка!
Ну, вот он – дот! Осыпавшиеся от времени амбразуры, черный провал двери… Дверь, никакие не ворота. Вернее, и двери-то не было, один черный проем.
Недолго думая, Аркадий отодвинул колючие ветки и спустился вниз, в холодную промозглость подземелья. Дождавшись, когда глаза привыкнут к полутьме, молодой человек осмотрелся, старясь не упустить из виду ни одной мелочи. Честно говоря, узенькое пустое помещение его разочаровало. Ну какие тут, к черту, сокровища? Тут и не повернуться-то. И где описанные полковником ворота?
Может, не тот дот? Да, может. Все может быть, наверняка ведь не знаешь. Где-то должна быть надпись – руны, латынь… Не-ет, ничего! Хотя, нет, надписи все же имелись, только по-венгерски. Еще виднелись рисунки – какие-то забавные рожицы, сердечки и… скрещенные стрелы! Такие же, как на запястье у того парня с «Паннонии».
Закусив губу, Иванов вытащил смартфон, погуглил.
Две скрещенные стрелы – эмблема венгерской фашистской партии «Скрещенные стрелы». Лидер – Ференц Салаши, ультраправый политик, фюрер венгерского народа.
Фюрер венгерского народа! Вот так-то. Не такие уж безобидные оказались те парни с автобуса и «Паннонии» и примкнувшая к ним девчонка. Неофашисты, так получается. Что там еще?
Верный союзник Гитлера… Тотальная мобилизация… Массовые акции по уничтожению сотен тысяч венгерских евреев и цыган… В 1945 году арестован американцами, выдан венгерскому правительству, предстал перед судом в Будапеште по обвинению в военных преступлениях и преступлениях против человечности, в феврале 1946 года был приговорен к смертной
