по слогам сказал:
– Ты знаешь очень мало. А теперь скажи, почему я тебя сейчас на кусочки порезать не могу?
Готово. Поплыл морячок… Глядя на меня расширившимися глазами и не пытаясь вытереть бегущую из ранки под глазом кровь, он, захлебываясь, рассказывал, что четыре дня назад встретил своего однокашника. Тот на берегу служит и при встрече проставился «Кайпиринхой». Так называлась премерзкая на вкус египетская водка. А досталась ему эта бутылка от еще одного знакомого, который выиграл ее в карты, польстившись на экзотику. Третий, у которого был выигран пузырь, говорил, что это презент от офицера из африканского корпуса. Причем получил он этот презент на вокзале в Тирасполе.
Б-ррр… я даже головой помотал. Биомать! Эта бутылка проделала путь не меньший, чем малиновое зернышко, которое после бурной ночи обнаружил у себя в зубах поручик Ржевский! С одной стороны, бутылку можно считать зацепкой. И довольно осязаемой. Там был нож. Здесь эта «Кайпиринха». Так что первые выводы уже получается делать. Пленный-то не знал, что я именно корпусом Роммеля интересовался, поэтому и не смог бы настолько хитро соврать… Так что процентов на шестьдесят можно говорить, что «Львы пустыни» на наш участок прибыли. Только вот где эти суслики барханные заныкались? C какой стороны удара ждать? Пока непонятно…
Привязав пленного под кормовой турелью, отправился посмотреть, как идут дела у Гека. Из-за этой чертовой масксети, что мы так и не сняли, чуть в воду не свалился, но благополучно прибыл на нос, по пути глянув на стоящего у штурвала Шаха, который с самой серьезной мордой гнал катер по лунной дорожке, держась подальше от берегов. Вырезанный напротив стекла рубки кусок маскировочной сети бился по ветру, как парус. Я мимо такого фее-рического зрелища молча пройти не мог:
– Маратик, если тебе отрубить ногу и выбить глаз, то ты будешь вылитый адмирал Нельсон и Джон Сильвер в одном лице. Но смотри, врежешься в берег, быть тебе слепым Пью до скончания века! Поменяем твой позывной сразу. Ты знаешь, за нами не заржавеет!
Шах, не отрываясь от руля, ласково послал остряка в жопу и пригрозил вздернуть на рее, после чего я с чистой совестью подошел к Пучкову. Тот, при виде командира, только головой покачал. Тоже выходит – глухо. И хоть морду своему он неплохо раздербанил – фриц, судя по намокшим штанам, даже описался, но ничего так и не смог выяснить. Второй лейтенант, оказывается, в этой глухомани уже месяц безвылазно сидел, и только визиты моряков слегка скрашивали серые будни. М-да… непруха…
Тут вдалеке, над водой, пронеслась очередь из трассеров. Красноватые огоньки, пролетев дружной стайкой, погасли где-то на правом берегу. Оба-на! Похоже, подходим. За стуком двигателя стрельбы пока не слышно, но таким темпом минут через пять будем на месте. Теперь детских познаний Шарафутдинова не хватит, чтобы катер на одном месте удерживать. Пора решать – будем наших выручать или все-таки пройдем мимо?
Несколько
