с которыми мы пилили проект, но всегда был очень вежлив и приветлив, а тут…
– Я просто не понимаю, почему я должен этой Мирославе сопли подтирать, – гундел Роман. – На кой вообще она понадобилась со своей незаконченной старшей группой детского сада…
Ах вот как, незаконченной, да? Вот индюк! Всё у меня закончено, а мы с тобой ещё померяемся группой лет через пять!
– Да не парься ты, Ром, – как будто сочувственно пробормотал Евгений, – это всё так, номинально. Начальство требует соблюдать толерантность – баб брать и прочих инвалидов… Скажи спасибо, что никакой пи**р резюме не прислал.
Если бы не необходимость соблюдать тишину, я бы уже лежала на мраморной плитке в ауте. Баб… инвалидов… пи**ров? Я тут, в этом ряду? Фантастика просто, даже не знаю, что сказать… К счастью, ничего говорить мне и не нужно было. Я так же тихонько вышла, как вошла, и дала дёру. Потом минут десять ещё отходила в женском туалете, стараясь унять бешеное сердцебиение. Да не было в этом разговоре особых откровений, я знала, что крутые программисты меня принимают не бог весть, как всерьёз. Но чтоб так… В те редкие моменты, когда я разговаривала с Евгением, мне не казалось, что он испытывает ко мне столь всепоглощающее презрение. К такому отношению Романа я уже привыкла, а вот ведущий… неприятно поразил меня. Мой конкурент, по крайней мере, более искренен в своих эмоциях.
Кроме того, в скором времени у него появился вполне законный повод для того, чтобы недолюбливать меня.
Хотелось бы сказать, что я не виновата. Я не нарочно. Я просто не умею пользоваться системой хранения версий… но всё это лишь отговорки – кому они интересны? Если пришла в серьёзную компанию, будь добра разобраться, как и что делать! Катя потом говорила, что вообще не знает, как так можно было сделать. Система хранения версий предназначена именно для того, чтобы избежать такой вот проблемы. Но я… обошла систему. Моя криворукость, видимо, превосходит дальновидность её разработчиков.
Короче говоря, я затёрла код, который Роман писал три дня. И это намного больше кода, чем способна за этот срок выдать я. Я, вообще, по сравнению со своим конкурентом, как домашнее кустарное производство по сравнению с промышленным заводом.
Когда выяснилось, что похоронен результат трёхдневной работы Романа, я, конечно, предложила переписать код за него, в своё нерабочее время, но он только махнул на меня рукой: мол, какой спрос с малахольной? Лицо у него при этом было такое страдальческое, словно я послана ему за грехи, причём самые тяжкие.
Я решила дождаться его у входа в офис после окончания рабочего дня и извиниться лично. Но простояв на холодном октябрьском ветру полчаса, не выдержала и вернулась внутрь. Просидела ещё полчаса на диванчике в холле. Поднялась на этаж. Роман сидел на своём месте и без остановки стучал по клавиатуре.
– Вы… будете сидеть всю ночь? – спросила я его ошарашенно.
– Вот ещё! – буркнул он, нахмурившись. – Тогда завтра соображать
