спорили, кто будет работать на этом тракторе. А потом решили: кто перевыполнит норму, тот и будет на нем работать».
Из двенадцати тракторов работало только три. Все остальные были испорчены и разваливались на части, одни машины больше, другие – меньше. У некоторых треснули колодки, была сорвана резьба в коробке передач, прогорели вкладыши. Другие были просто не отрегулированы, или же на свечах образовался нагар из-за того, что использовалось топливо плохого качества. К концу третьего дня мы смогли привести девять тракторов в рабочее состояние. Для этого пришлось почти полностью разобрать на запчасти остальные три. Я помню лицо Петрова, когда мы показали ему кучу хлама, в которую превратились эти три трактора. Держать машины и технику под открытым небом, в пыли и в снегу круглый год – это было для него вполне нормальным явлением. Но разобрать на части трактор, да так, что его потом и найти невозможно, – вот это было уже опасно. А что, если придет кто-нибудь из контрольной комиссии и захочет взглянуть на эти двенадцать тракторов. Что тогда?
Мы бы, конечно, занялись и другим оборудованием и техникой в этом хозяйстве, если бы немецких механиков срочно не вызвали обратно в Магнитогорск, где их присутствие было необходимо. Петров неохотно разрешил нам уехать. Перед отъездом мы провели небольшое занятие с людьми, работавшими в этом хозяйстве, абсолютными новичками в этом деле. Половину составляли русские, а другую половину – башкиры и татары. До того, как они приехали работать в это хозяйство, они никогда не видели ни машин, ни оборудования. Их обучили тому, что если нажать на педаль, то трактор поедет. Их техническое образование этим и ограничивалось. Такие слова, как «смазка» и «регулирование зажигания», были им непонятны. Мы попытались объяснить им некоторые элементарные вещи, но боюсь, что они поняли крайне мало из всего того, что мы им рассказали.
Кроме этих деревенских парней «от сохи», в колхозе работали также агроном, несколько якобы опытных крестьян и один механик. Этот последний старался не попадаться нам на глаза. Другие же были очень заняты и не нашли времени, чтобы присутствовать на нашем занятии по уходу за техникой.
Несколько забегая вперед, хочу сказать, что я приезжал в это же хозяйство четыре года спустя и обнаружил поразительные перемены. Петрова там уже не было, но несколько татар-трактористов все еще работали и с гордостью показали мне новое, только что выстроенное здание, где стояло очень много тракторов, о которых, по всей видимости, довольно хорошо заботились. Они сами стали отличными механиками, и почти вся имевшаяся в наличии техника была в полном порядке.
Само хозяйство выглядело процветающим. Одно из полей, на котором выращивали капусту, занимало площадь, должно быть, не менее ста акров. Посадки картофеля и посевы зерновых культур выглядели достаточно хорошо. Домашний скот был лучше, чем где бы то ни было еще в России. Это Петров поставил совхоз на ноги. Если бы вокруг Магнитогорска можно было создать разветвленную сеть таких
