trong>Новый Институт
По стерильно светлому коридору бодро шел человек в белом комбинезоне. Волосы на голове плотно закрывал такой же белый головной убор. Директор "Нового Института" делал обычный ежедневный обход лабораторий организации. Осталось посетить три последних.
Институт располагался на значительной глубине под землёй. Этот коридор на самом деле был тоннелем, а лаборатории – ответвлениями из главного тоннеля, поэтому потолок и стены плавно переходили друг в друга, образуя сплошную арку.
Директор Института Фирсов Сергей Иванович помнил, что на сооружение этого объекта было потрачено не меньше года. Если внешники долбанут по Институту баллистической ракетой, то конструкция выдержит обычный удар любой мощности, но если ядерный заряд, то кто его знает. А они обязательно долбанут, когда найдут способ преодолеть черные кластеры для своих ракет. Эту систему тоннелей вырыли насекомые и накрыли сверху муравьиным бетоном, а всякие двери, перегородки и мебель приспосабливали люди из всякого барахла, привезенного из соседних кластеров.
Открыл дверь и попал в тамбур, где загорелись лампочки и завыли пылесосы. Обработка для удаления пыли. После процедуры попал в саму лабораторию где увидел трех человек за работой. Большая комната была заставлена компьютерами, осциллографами и другой аппаратурой. Один из инженеров с трудом оторвался от электронного микроскопа и поздоровался с директором.
– Ну, докладывайте, Пётр Алексеевич, что у нас с камерами получилось? – произнёс директор.
– А ни хрена у нас не получилось, Сергей Иванович! Пару штук подают признаки жизни, но стабильного изображения получить не можем. Кроме того, они в память ничего не записывают. Вот, пытаемся разобраться в чем дело, но пока никаких результатов.
– А есть ли какое-либо отличие от оригинала?
– Вот если бы вы мне разрешили разобрать оригинал, то может быть я и нашел бы разницу, – начал опять старый спор инженер.
– Ничего бы вы не обнаружили, Петр Алексеевич. Это же аппаратура нолдов, там все на молекулярном уровне и квантовых эффектах. Вам никакой электронный микроскоп не поможет. А потом вы прекрасно знаете, что эту камеру невозможно разобрать, не разрушая её, как и любую другую аппаратуру чёртовых нолдов.
Портативную видеокамеру, которая по всем характеристикам прекрасно подходила для стрекоз разведчиков, Дед, он же директор Института, купил у начальника торгового каравана за бешеные деньги. Две красные отдал. Информацией, где он её достал, торговец делился неохотно. В соседнем секторе от нолдов якобы досталась. Но это тогда не казалось проблемой. "Есть же ксеры, скопируем сколько надо и решим все проблемы с дальней разведкой", – думал он. Своего ксера в Институте не было, поэтому снарядили экспедицию в дальний стаб Южный, где трудился, как говорили виртуоз своего дела.
Хозяин Южного слупил с них тоже приличные деньжищи за партию из ста копий, пользуясь своим монопольным положением, но все усилия, как оказалось, были напрасными. Копии не работали. Придется искать оригиналы, но это почти невыполнимая задача. Надо посылать разведчика в соседний сектор.
– Пётр Алексеевич, вы потестируйте их еще пару дней и если ничего не получится, то возвращайтесь к старой работе, а камеры придётся отложить в долгий ящик, – выдал Дед распоряжение и двинул в следующую лабораторию.
В лаборатории "Глобальная связь" дела были веселей, но тоже трудностей хватало. Здесь трудилось полтора десятка специалистов разного профиля. Они работали над проблемой связи между стабами и коммуникацией с муравьями.
Коммуникация с насекомыми для людей, не обладающих умением директора, а такие в улье были практически все, была налажена ещё в первые месяцы работы Нового Института. Тогда еще не было подземных лабораторий. Для планшетов и мобильных устройств с сенсорным экраном была написана программа, которая могла считывать информацию от насекомого или загружать её обратно в насекомое.
Работала эта программа очень просто. На сенсорный экран заползала стрекоза и начинала как бы дрожать. На самом деле она не дрожала, а слегка ударяла крыльями по чувствительному экрану устройства. Удары происходили в рваном ритме. Касание экрана соответствовало точке, а если возникала длинная пауза между ударами, то это означало тире. Каждая такая комбинация соответствовала определенному мыслеобразу. Словарь соответствия используемых мыслеобразов Дед вместе с муравейником разработал ещё несколько лет назад, хотя он до сих пор пополнялся и уточнялся. Программа использовала словарь для перевода информации в человеческие слова и выводила их на экран.
Когда Дед писал первую версию программы, то возникали большие трудности из-за разницы восприятия времени между человеком и насекомыми. Стрекоз было невозможно научить это делать медленно. Они так быстро молотили по экрану, что сенсор не успевал регистрировать отдельные касания. Пришлось долго работать с усовершенствованием датчика
