с нею ехать. На ней было новое прелестное платье в модную клетку и кокетливая шляпка, и девушка мечтала показаться в этом наряде на людях.
Подойдя к нужным комнатам, которые занимали князья Кудашевы со своей прислугой, она вошла в просторную гостиную, претворяющую две спальни и кабинет. Камердинер Виктора Сергеевича в этот минуту чистил сапоги князя и, немедля встав, поклонился барышне. Ольга проигнорировала его приветствие, лишь холодно взглянув на слугу, и прошествовала далее в господскую спальню, надеясь на то, что Ирочка уже готова к променаду по городку, как они и договаривались вчера.
Открыв дверь, Ольга стремительно вошла, оглядывая просторную комнату с задвинутыми на окнах портьерами. Ирина лежала на широкой неубранной кровати в ночной рубашке и расстегнутом пеньюаре. Ее длинные светлые волосы, разбросанные по подушке, тускло переливались в солнечном свете, едва проникающем в спальню.
– А… Оленька, это ты, – протянула бесцветным тихим голосом молодая Кудашева, чуть поворачивая голову в сторону сестры.
– Ирочка, уже полдень, а ты в кровати! Где твоя бездельница-горничная? – воскликнула Оля, кинув быстрый взор на неубранные волосы Ирины. – Погода чудесная, идем гулять. Я ведь говорила тебе вчера про одно местечко в городе…
Подойдя к окну, Ольга быстро раздернула портьеру, впуская в мрачную комнату яркие дневные лучи.
– Не надобно этого, Оленька, – каким-то обречённым голосом вымолвила Ирина и, прикрыв глаза рукою, простонала. – Все это уже неважно…
Нахмурившись, Ольга обернулась к сестре, не понимая ее хандры. В следующую секунду Ирина несчастно застонала, сильно согнувшись и притягивая ноги к животу, словно претерпевала сильную боль.
– Неважно? Что с тобой? – вмиг встрепенулась Оля и, быстро кинув свой кружевной зонтик и небольшой ридикюль на ближайшее кресло, подошла к кровати. Она склонилась к сестре, окидывая ее взглядом. Она заметила, что ее ночная рубашка промокла от пота, а лицо имеет нездоровый цвет. – Ты очень бледна, Ирочка. Ты заболела?
Взор Ольги нечаянно упал на прикроватную тумбочку, и она увидела множество лекарственных порошков, каких-то пилюль и пустых оберток. Страшная догадка осенила Олю, и она метнула нервный взор на лицо сестры. Она отметила чрезмерную бледность, темные круги под глазами, пересохшие губы. Руки Ирины тряслись, как будто у нее была лихорадка, и она хрипло дышала.
– Что это за лекарства? Отчего их так много? – выпалила Ольга, перебирая на столике не менее дюжины пустых оберток от порошков. – Ты вызывала доктора?
– Оставь, Оленька, все кончено, – простонала едва слышно Ирина, даже не открывая глаз.
– Что кончено? – вспылила Оля, склоняясь к сестре. Она приподняла ее за плечи и начала трясти княгиню, всматриваясь в ее мертвенно-бледное родное лицо. – Ирина! Ты слышишь меня?
Та открыла глаза, и в следующий миг ее лицо исказилось от судороги, и она чуть согнулась, а Ольга разглядела на ее пересохших губах белый порошок.
