ке по толщине могла тягаться с четвертым томом «Гарри Поттера», а в рюкзаке лежали еще две такие.
– Рекомендуем «Слимомикс», – щебетал в паре шагов от меня Бартек и с профессиональной улыбкой махал перед носом прохожих цветным листочком.
Чуть дальше, у входа в метро, раздавал листовки Яцек, а Ушастый работал около лестницы в направлении Иерусалимских Аллей. Чтобы расширить охват нашей сети, я передвинулся в сторону Маршалковской улицы и встал в нескольких метрах от барабанщика, который с самого утра молотил по пустым банкам, ведрам и ножкам стульев в надежде, что энергичная долбежка хоть ненадолго вытащит прохожих из утреннего транса и вынудит сбавить шаг.
– «Слимомиксик» специально для вас. – Я подал листовку женщине в развевающемся пальто и со стаканчиком в руке.
Маневр на высоких каблуках дался ей легко, и она обошла меня, как Месси – застывшего на месте защитника. Таких Месси вообще было больше всего – некоторые даже успевали во время обводки помотать головой и сказать «спасибо». Большую группу составляли также те, кто брал флаер и, не читая, запихивал в карман, где грудились предыдущие, не выкинутые со времен последней стирки. Нередко, конечно, листовки превращались в комки бумаги и еще на моих глазах заканчивали свой путь в урне или на серой плитке.
К счастью, хотя и редко, случалось, что какой-нибудь прохожий бросал взгляд на текст, и хорошее предложение неожиданно сталкивалось со спящим внутри него желанием, отчего в глазах сразу загорались искры. Это были те минуты, когда я вынужден был признать, что в жизни помимо сорока злотых за тысячу штук важно также удовлетворение от работы.
– Ты правда думаешь, что мне это нужно? – Спросила девушка, которую я настиг, когда она неосмотрительно задержалась около безумного барабанщика.
На плече у нее была полотняная сумка с белым котом на черном заборе, а из-под шерстяной шапки а-ля извержение вулкана ниспадали на плечи слегка волнистые пряди волос. Они были очень странного цвета, который я, отчетливо ощущая несовершенство языка, признал одним из миллионов возможных оттенков рыжего. На вид она была ученицей лицея[1]. Девушка повертела в пальцах листовку, недоверчиво посмотрела на пустую оборотную сторону, смешно сморщила нос.
– Несомненно, – сказал я уверенно. – Это лучший продукт на рынке.
– А как он работает?
– Великолепно.
– Ты пробовал?
– Ну конечно!
– И что?
– Высший класс!
Она критически осмотрела меня и саркастически надула губы.
– Ну да, вижу, – прыснула она и направилась в сторону подземного перехода.
Сделав несколько шагов и даже не глядя в мою сторону, она взяла листовку со «Слимомиксом» двумя пальцами и отточенным движением киношной леди-вамп бросила ее за спину. Мне пришла в голову идиотская мысль, что эта бумажка ни за что на свете не должна оказаться на земле, я рефлекторно метнулся вперед и в последний момент у самой плитки подхватил летящую вниз листовку. «Эликсир стройности! – кричали красные буквы. – Лишние килограммы? “Слимомикс” разберется с ними!»
«Ах вот в чем дело!» – дошло, наконец, до меня. Я посмотрел вслед удаляющейся девушке. У нее определенно не было килограммов, от которых стоило бы избавляться. Я почувствовал странное тепло на лице, а потом накатила волна обиды.
– В смысле «да, вижу»? – пробормотал я и положил руку на живот.
Не то чтобы он был плоский, но все не так плохо.
Флаеры мы раздавали по вторникам и четвергам. В эти дни нам надо было к третьему уроку, и утром мы могли постоять на «Сковородке». После работы мы прыгали в метро и мчали в школу. Мы учились в двух шагах от станции «Рацлавицкая», и нам даже часто удавалось не опоздать.
Когда я впервые услышал, что Бартек устроился на эту работу, то решил, что он сбрендил. Вставать в четыре утра? Тащиться по темным вонючим подземельям? Впаривать листовки спящим зомби? Наверное, он головой ударился.
Или безумно чего-то хочет.
О том, что финал Лиги чемпионов пройдет на «Национальном стадионе» в Варшаве, мы узнали еще несколько месяцев назад. А точнее, пятнадцать. Эта новость обрушилась на нас, как только я вернулся из Лондона. Мы с родителями провели там два года, мама работала в английском филиале фирмы. Это были мои первые недели в гимназии[2]. Я сразу пошел в третий класс, ведь первые два года обучения прошли в Англии. О матче Яцек узнал по радио и прибежал в школу в сильном возбуждении.
– Видишь? – он дернул меня за рукав. – У нас такое тоже бывает!
Бартек и Ушастый вернулись из своих гимназий тоже хорошо осведомленными, и с самого начала
Лицей в Польше – учебное заведение, примерно соответствующее последним классам средней и старшей школы в России. Обучение в лицее продолжается четыре года и заканчивается сдачей государственного экзамена, аналога российского ЕГЭ. –
Гимназия – до 2019 года образовательное учреждение в Польше, примерно соответствующее уровню 6–8 классов средней школы в России. В гимназии учились три года, после окончания можно было поступить в лицей. Сейчас классы гимназии входят в восьмилетнюю программу базового школьного образования.
