еще один путь проникновения в неосознанную область психики – толкование ошибочных действий, совершенных в состоянии бодрствования. К ним относится ряд знакомых любому человеку сбоев психических функций: забывание имен и иностранных слов, оговорки и очитки, неправильный выбор предметов или их запрятывание и т. п.
Обычно такие огрехи объясняют усталостью, неумелостью или просто случайностью. Фрейда же забывание как таковое не интересует, он имеет дело только с такими случаями, когда за сбоями памяти скрываются какие-то еще неизвестные психические факторы. Например, когда вместо забытого слова или имени в голову назойливо лезут другие, ошибочные, что заставляет предположить наличие какой-то причины, которую и призвано выявить затеянное им психоаналитическое исследование.
Впрочем, некоторую подготовку к нему он проделал, опубликовав в 1898 г. статью «О психическом механизме забывчивости», в которой проанализировал причины выпадения из памяти фамилии итальянского художника Синьорелли. В статье он изложил механизм забывания имен собственных, о чем сообщал своему конфиденту, берлинскому отоларингологу В. Флису: «Наконец-то я разобрался с давно интересовавшей меня небольшой психологической проблемой. Тебе наверняка известно, что когда человек забывает какое-то имя, то его место занимает другое, по поводу которого, да и ряда следующих, сразу же и без всяких усилий возникает убеждение, что они подменные. Совсем недавно так произошло у меня с фамилией автора сочинения „Mantua in Banden“ об Андреасе Гофере[1]. Мне показалось, что в нее входит слог „ау“, к примеру Фельдау. Как выяснилось, на самом деле его звали Юлиус Мозен. Имени же его я так и не вспомнил. А теперь мне удалось доказать: 1) из-за ряда ее ассоциаций фамилия была вытеснена из сознания; 2) в этом участвовали психические компоненты родом из детства; 3) первые имена-замены возникли под их влиянием, а также ныне действующих психических сил в качестве их симптомов. Анализ был проведен очень тщательно, однако его результаты, как и содержание некоторых пространных сновидений, представить общественности я не считаю возможным» (письмо В. Флису от 26.08.1898). Так что вовсе не случайно пример с Синьорелли послужил началом «Психопатологии».
В поисках истоков нервных заболеваний венский психотерапевт проявляет все большее внимание к раннему детству своих пациентов. И с удивлением обнаруживает, как мало они помнят о важных событиях той поры своей жизни, тогда как их память сохранила с похвальной точностью ее маловажные события. В статье 1889 г. «О маскирующих воспоминаниях» он высказывает предположение, что за воспоминаниями второго рода скрываются подлинные воспоминания о детстве, доступ к которым можно получить только с помощью психоанализа. Их Фрейд называет маскирующими. Реальные же воспоминания были вытеснены из сознания в ходе воспитания из-за их связи с инфантильными сексуальными переживаниями. Однако при всем различии их содержания с маскирующими воспоминаниями ассоциативная связь между теми и другими сохраняется, что позволяет психоаналитику путем анализа последних добраться до первых. Тут он проводит смелую аналогию между памятью индивидов о детстве с памятью народов о первых этапах своей истории в форме легенд, сказаний или мифов, маскирующих порой весьма отличные от них сведения о реальных событиях.
В 1886 г. Фрейд открывает собственную медицинскую практику по лечению душевнобольных, как взрослых, так и детей. А поскольку в течение ряда лет он использовал при их лечении гипноз с его постгипнотическим внушением, он отказывается от рационалистического представления о психике как о совокупности протекающих при свете сознания процессов восприятия и мышления и все больше убеждается в важной роли в ней неосознанных компонентов и сил. В 1895 г. в «Проекте научной психологии» он предлагает первое теоретическое описание бессознательного, ставшее краеугольным камнем его своеобразного направления психологии. Видимо, это превратило свойственную любому ученому склонность переходить от явления к сущности, от известного к неизвестному в своеобразное – глубинное – представление о психике, в которой за видимым располагалось скрытое, за поверхностным – находящееся в ее глубинах, за привычным – необычное, и это изрядно затрудняло восприятие психоанализа не только простыми людьми, но и специалистами. Скажем, в «Толковании сновидений» Фрейд выделяет наряду с явным содержанием увиденного во сне и припоминаемого после пробуждения скрытые идеи (по большей части неосознанные желания, порой весьма сомнительного свойства), о наличии которых сновидец порой даже не подозревает, да и признаваться в их существовании не очень-то желает.
В результате Фрейд сравнивает психику с айсбергом, только 1/7 часть которого находится над водой (то есть осознана), остальная же скрыта в потемках и мраке морских глубин. Здесь нет нужды подробно останавливаться на непростой фрейдовской картине психики в целом, но кое-что придется особо дотошным читателям сообщить. В ее основание, расположенное между соматикой и психикой, Фрейд помещает влечения – жизненно важные, энергетически заряженные устремления организма, задающие весьма широкий набор действий и нуждающиеся в удовлетворении. После 1915 г. Фрейд говорит
