моей комнаты сопровождался бурным недовольством матери. Я всегда старалась избегать любого контакта с этой женщиной. Молчание в нашей семье был признаком стабильности и гармонии. Зачем ее нарушать?
– Извините, вы не подскажите сколько сейчас времени? – я обратилась к мужчине, быстро шагающему по скверу. Он был недоволен, что его внимание привлёк маленький ребенок.
– Половина четвертого. – буркнул прохожий и помчался дальше.
Я сокрушенно села на скамью. Неужели опоздала? Озираюсь по сторонам. Никого. Я полна разочарования, во мне чувство, что я подвела голодного человека. Болтаю ножками, крепко сжимая пакет с курицей в своих руках. Время шло, но я не двигалась с места, ожидая, что мужчина обязательно скоро появится.
Начинает смеркаться, у меня больше нет возможности ждать. Аккуратно положила пакет на скамейку, осмотрелась еще раз, по-прежнему никого. Разочарованно побрела в сторону дома.
У входа понимаю, что на моих плечах нет школьного рюкзака. С досадой стучусь, тайно надеясь, что родители ничего не заметят. Дверь распахнулась, мать хватает меня за шиворот и с силой затаскивает на кухню. За столом сидит отец, укоризненно смотрит на меня. Я опускаю глаза, как нашкодивший котенок.
– Эмма. Почему ты прогуляла школу?
Я обреченно выдыхаю. Не знаю, что ему сказать.
– Эмма. Я задал тебе вопрос. – его голос звучит очень грозно. Внутри меня все сжимается от страха. Есть у него кожаный, армейский ремень, которым он постоянно меня пугает. Он ни разу им не воспользовался, а что, если сейчас настал тот самый момент?
Мать дает мне подзатыльник и громко кричит.
– Где ты болталась, маленькая дрянь?
– Я? – чуть слышно шепчу себе под нос.
– Ты. – отец тоже переходит на крик.
– Я хотела накормить в парке голодного мужчину.
– Что? – он с недоумением встает, опираясь большими кулаками о стол.
– Вчера встретила человека, который хотел кушать. Сегодня отнесла ему свежий хлеб. – не стала рассказывать им о своем дачном приключении, чтобы не усугублять из без того болезненную ситуацию.
– Где ты взяла деньги?
– Подруга дала. – от произнесенной лжи, мои щеки налились багровым цветом, еще немного и разрыдаюсь.
Мать хватает меня за футболку и начинает трясти.
– Отец взгляни на нее! Мы из кожи вон лезем, чтобы дать ей все самое лучшее, чтобы она ни в чем не нуждалась. А, она бродит по улицам и бомжей кормит, прогуливая школу!
– Нина, отпусти ребенка, последние мозги из нее вытрясешь. – мать отпускает меня, но все же награждает очередным подзатыльником. Я молча тру голову, и обреченно поглядываю на отца. Вижу жалость в его глазах, это меня успокаивает.
– Эмма, – он громко выдыхает, садится на стул, – Дорогая, я много работаю, часто
