но и богом по благодати, и вечно радоваться с Богом. Не будем же, братие, прошу вас, предпочитать сему ничего временного и земного, чтоб не лишиться славы и утешения Христова, но поревнуем очистить себя, чтоб еще здесь приять залог царствия небесного, или, лучше сказать, поревнуем стяжать Самого Бога, Царя всяческих, в коем всякое для всех благо.
Как можно познать, что благодать Святого Духа получена?
Посему надлежит нам с точностию испытать самих себя, стяжали ль мы Господа Иисуса Христа внутрь себя, дабы уразуметь, дана ли и нам, получена ли и нами от Него область, как говорит Иоанн Богослов, чадами Божиими быти (Ин.1:12). И да внимает всяк словесам Святых Писаний, да вникает добре и в самого себя, чтоб не подпасть тщетной лести и не стать почитать себя верным, а после не оказаться неверным. Ибо возможно, почитая себя имеющим в себе Христа, выйти из настоящей жизни пустым от Него и быть осуждену, как ничего не имеющему, с лишением и того, еже мнится имети и ввержену в огнь геенский. Но откуда можем узнать, имеем ли мы в себе Христа, и как можем исследовать самих себя в сем отношении до точности? Так: возьмем слова Божественного Писания, положим их пред душами нашими, как зеркало, и станем сличать с ними во всем самих себя; тотчас и познаем, что такое мы воистине. Но внемлите, прошу вас, и с помощию Бога, дающего слово во отверзение уст моих, я изъясню вам несколько, каким образом можем мы узнать, имеем ли мы в душах своих Христа?
В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово. Сей бе искони к Богу. Вся Тем быша и без Него ничтоже бысть, еже бысть. В Том живот бе, и живот бе свет человеком. И свет во тме светится, и тма его не объят (Ин.1:1—5). Говоря так, Иоанн Богослов открывает таинство нераздельной Троицы и Богом называет Отца, Словом – Сына, жизнию – Духа Святого, Который есть и свет; и опять все три лица, Отец, Сын и Дух, суть единый Свет, который светит во тьме, то есть в мире сем. Ибо Бог присущ всюду, во всей целости бытия, и, будучи Светом, все просвещает, и тьма его не объемлет, то есть нечистота греховная отнюдь не приближается к Нему. Мир не препятствует Ему светить и просвещать, но и не познал Его, и не обрел Его, и не узрел Его. Почему Иоанн Богослов, чтобы яснее это представить, прибавляет далее: бе свет истинный, иже просвещает всякаго человека грядущаго в мир. В мире бе, и мир Тем бысть, и мир Его не позна (9—10). От начала, говорит, был всюду Бог, который просвещает и животворит всякого человека, грядущего в мир. И прежде создания мира был Он. И все было у Бога, прежде проявления в бытии.
Потом, когда создал Бог чувственный мир сей, то не отдалился от него местом, потому что есть везде сый и вся исполняяй, но из всего сущего в мире ничто не приблизилось к Нему по естеству и славе Божества Его. Бог, будучи не отдален от всего сущего, явно есть во всем, и, однако ж, никто не знает Его, как говорит Господь наш: ни Отца кто знает, токмо Сын, и емуже аще волит Сын открыти (Мф.11:27).
Итак,
