видимое солнце, являясь только одним светлым телом, сияет и освещает всю вселенную, стало быть, там, на небе, где тысячи тысяч и мириады мириад святых, каждый из которых сияет и светит подобно солнцу, – какая светлость, какие лучи, какая яркость? И еще упомянутый монах говорил о том, что все святые, сиявшие так, получали свое сияние от сияния и светлости Бога. Потому что один луч Божией светлости был подобен всему солнцу. Теперь подумай сам, о, слушатель, насколько позволяет тебе твой малый и куцый рассудок, каков тогда тот свет Божества и та невыразимая, и неизъяснимая слава невидимого Бога, и непостижимого Творца, и нашего Создателя Господа?
Так же если делатель умной молитвы обоняет благоухание розы или каких-либо других цветов или видит какой-нибудь полевой цветок, тогда ум его как молния спешит к неизреченному благоуханию благовонных цветов рая. Поминая и помышляя о них, делатель умной молитвы орошает слезами свое лицо и бороду. И чем больше он воздыхает из келии сердечной, тем более возвышается и удаляется от земного. И он воздыхает из глубины сердца не только потому, что желает вкусить райских благ, но и потому, что помнит о том, какую муку испытывают те, кто их лишен, ввиду того что каждому человеку предстоит быть либо с Богом на небе, либо с диаволом в преисподней.
Еще тот монах говорил, что после того, как он увидел ту чудную славу святых, увидел и страшное мучение находящихся в геенне. Он рассказывал следующее. Когда закончилось небесное видение божественной славы, закрылось правое око его души и тотчас открылось левое, которым он увидел геенну, подобную морю, глубокому, как небо. Гееннское море было очень темным и мрачным. Мучимые перемешивались в нем, как перемешиваются при варке бобы в котле. Геенна бурлила так, что одного человека она поднимала наверх, а другого увлекала вниз. У одного человека виднелась только рука, у другого – только голова, у третьего – только нога. Один жалостным голосом кричал: «Увы! Увы!». Другой же проклинал и хулил того, кто стал причиной его мучений.
С таким негодованием и гневом один восставал против другого, что если бы они могли схватить друг друга, то, подобно грызущимся псам, зубами разорвали бы друг друга на куски. Там блудник гневался на блудницу, потому что она стала причиной его мук. А блудница гневалась на блудника, потому что он явился причиной ее страданий. Там родители дышали неизмеримой яростью на своих чад, потому что, желая обогатить их и упокоить в земной жизни, были преданы мучениям. Дети же гневались на родителей за то, что родители позволили им жить по своей воле и не воспитывали их в страхе Господнем. Если сказать коротко, там царили великий беспорядок, неразбериха и несносное зловоние.
Помышляя в себе о том и подобном тому, добрый подвижник воздыхает из глубины себя, и чем больше воздыхает, тем более возвышается от земного к небесному. Поэтому он не только не попадает в сети, которые расставил диавол посреди земных вещей, но становится еще более теплым
