отпускает. Банку подхватывает ветер и уносит в темноту. Это наш хулиганский аттракцион: никогда не знаешь, на чей балкон прилетит подарок. Но играть так лучше ночью, иначе можно нарваться на неприятности.
Мы прислушиваемся. Вроде тихо.
– Дураки мы с тобой, – говорит мне отец. – И остров у нас дурацкий.
– Нормальный остров, – говорю я.
В своем телефоне я нашел три непринятых вызова. Один от Стаса и два – от Тани. Не один и не три, а именно два. С разницей в две минуты. Полчаса назад.
Я грустно улыбнулся. Я представил, как она набирает мой номер – по секрету от матери. Понимает, что я не слышу звонка. Повторяет вызов и оставляет попытки.
Она знает, что я почти никогда не снимаю наушники. Что она должна думать обо мне?
«Надо вернуться в реальность», – говорила она.
На часах почти полночь.
Ночью ее мир становится и вовсе беспросветным.
Я тронул экран.
– Алло, – сказала Таня очень спокойно.
– Привет, это я.
– Мама, я пойду к себе, если ты не против, – сказала она, прикрыв рукой микрофон, но я все равно слышал. – Нет. Да. Мама, перестань. Мне уже восемнадцать, между прочим. Нет, не жалуюсь… Не волнуйся, пожалуйста. Спокойной ночи.
Наверно, я сопел в трубку, потому что она проворчала – уже в мой адрес:
– И ничего смешного в этом нет.
– Можешь теперь говорить? – спросил я.
– Могу. Я уже в своей комнате. Я пришла сказать маме доброй ночи, а тут ты звонишь.
– Ты ходила к маме, взяв с собой телефон?
Таня помедлила.
– Он лежал в кармашке. У меня есть такой махровый халат, с кармашком.
Было бы неверным сказать, что я не был взволнован, когда я представил ее в этом халатике. Дальнейшее представление было опасным, и я решил сменить тему.
– Теперь твоя мама будет подслушивать, – сказал я.
– Нет. У нее слабый слух. Это профессиональная болезнь. Зато я слышу прекрасно. Такая вот никчемная компенсация от бога… я даже слышу, когда ей не спится. Когда она ночью ходит по комнате и смотрит в окно.
«Интересно зачем», – подумал я, но промолчал.
– Ты знаешь, что она мне сказала про тебя? – спросила Таня, посмеиваясь. – Что-то слишком моложав этот наш электрик, Леопольд Иванович.
– Я? Да… то есть моложав, конечно…
– А сколько тебе лет?
Я немного смутился и ответил.
– Так ты еще маленький… хорошо, тогда я буду с тобой старой и мудрой. Как сова. И тоже в очках.
– Тебе они идут, – сказал я.
– Не ври… и ты еще не знаешь, что сказала мама дальше. Она сказала: если ты сама позвонишь этому Леопольду Ивановичу, то он решит, что ты сумасшедшая дурочка. И будет слишком много о себе думать. Причем это касается всех мальчиков, а не только юных электриков… уж я-то, говорит, на них насмотрелась в школе, будь она неладна…
– И ты тут же позвонила?
– Ну
