жена была беременна.
Кестер пожал плечами:
– Что ж, он, видимо, считает, что жена женой, а деньги деньгами.
– Очень может быть, – сказал Ленц. – Говорят, есть люди, для которых страховка – это как бы утешение в горе. А наш убыток составляет ровно пятьдесят марок.
Во второй половине дня я под каким-то предлогом отправился домой. Мое свидание с Патрицией Хольман было назначено на пять часов, но в мастерской я об этом ничего не сказал. И не потому, что хотел что-то утаить. Просто все это вдруг показалось мне самому довольно неправдоподобным.
Она попросила меня прийти в какое-то неизвестное мне кафе. От кого-то я слышал, что оно небольшое, но элегантное и уютное. Не ожидая ничего плохого, я поехал туда. Но, едва переступив порог, я испуганно остановился. Помещение было переполнено на редкость словоохотливыми женщинами. Я попал в типичную дамскую кондитерскую.
С трудом мне удалось захватить только что освободившийся столик. Испытывая чувство неловкости, я осмотрелся. Из мужчин, кроме меня, здесь были еще только двое, но они мне не понравились.
– Кофе, чай, шоколад? – осведомился кельнер и салфеткой смахнул мне на костюм разбросанные по столешнице крошки от пирожных.
– Двойной коньяк, – ответил я.
Он принес его. А заодно приволок группу любительниц кофе, искавших, где бы им сесть. Их возглавляла атлетического телосложения дама уже весьма зрелого возраста. На ней была шляпка с траурным крепом.
– Вот, пожалуйста, четыре места, – проговорил кельнер и указал на мой столик.
– Простите! – ответил я. – Столик не свободен. Я здесь ожидаю кое-кого.
– Не полагается, сударь! – сказал кельнер. – В эти часы у нас нельзя резервировать места.
Я посмотрел на него. Затем перевел взгляд на корпулентную даму, стоявшую теперь вплотную у столика, крепко ухватившись за спинку стула. Приглядевшись к ее лицу, я решил не сопротивляться. Дама была полна такой решимости завоевать столик, что даже артиллерийский залп не поколебал бы ее.
– Тогда не могли бы вы по крайней мере принести мне еще один коньяк? – с досадой обратился я к кельнеру.
– Слушаюсь! Опять двойной?
– Да.
– Пожалуйста! – Он поклонился мне. – Ведь столик-то на шесть персон, сударь! – как бы извиняясь, добавил он.
– Ладно, пусть! Только поскорее принесите мне коньяк.
Дама, поразившая меня своими могучими телесами, видимо, состояла членом какого-нибудь клуба трезвенниц. Она уставилась на мою рюмку с таким отвращением, словно это была протухшая рыба. Чтобы позлить ее, я заказал еще рюмку и, в свою очередь, уставился на ее крупнокалиберные формы. Но внезапно все происходящее представилось мне в каком-то совершенно дурацком свете. Чего ради я приплелся сюда? Чего хотел от девушки, которую ожидал? Я даже сомневался, узнаю ли ее среди всей этой кутерьмы и гула. С недобрым чувством к самому себе я единым духом выпил рюмку.
– Салют! – сказал
