– деревьям, облакам, животным, – а иногда и женщине.
Мы ехали по тихим загородным улицам. Ветер усилился, и казалось, что он гонит ночь перед собой. Вокруг большой площади стояли небольшие дома, уснувшие в маленьких садиках. Я остановил машину.
Патриция Хольман потянулась, словно просыпаясь.
– Как хорошо, – сказала она. – Будь у меня машина, я бы каждый вечер совершала на ней медленные прогулки. Все кажется совсем неправдоподобным, когда так бесшумно скользишь по улицам. Все наяву и в то же время – как во сне. Тогда по вечерам никто, пожалуй, и не нужен…
Я достал пачку сигарет.
– А ведь вообще вечером хочется, чтобы кто-нибудь был рядом, правда?
Она кивнула:
– Вечером – да… Когда наступает темнота… Странная это вещь.
Я распечатал пачку:
– Американские сигареты. Они вам нравятся?
– Да, больше других.
Я дал ей огня. Теплое и близкое пламя спички осветило на мгновение ее лицо и мои руки, и мне вдруг пришла в голову безумная мысль, будто мы давно уже принадлежим друг другу.
Я опустил стекло, чтоб вытянуло дым.
– Хотите немного поводить? – спросил я. – Это вам доставит удовольствие.
Она повернулась ко мне:
– Конечно, хочу, только я не умею.
– Совсем не умеете?
– Нет. Меня никогда не учили.
В этом я усмотрел какой-то шанс для себя.
– Биндинг мог бы давным-давно обучить вас, – сказал я.
Она рассмеялась:
– Биндинг слишком влюблен в свою машину. Никого к ней не подпускает.
– Это просто глупо, – заявил я, радуясь случаю уколоть толстяка. – Вы сразу же поедете сами. Давайте попробуем.
Все предостережения Кестера развеялись в прах. Я распахнул дверцу и вылез, чтобы пустить ее за руль. Она всполошилась:
– Но ведь я действительно не умею водить.
– Неправда, – возразил я. – Умеете, но не догадываетесь об этом.
Я показал ей, как переключать скорости и выжимать сцепление.
– Вот, – сказал я, закончив объяснения. – А теперь трогайте!
– Минутку! – Она показала на одинокий автобус, медленно кативший по улице. – Не пропустить ли его?
– Ни в коем случае!
Я быстро включил скорость и отпустил педаль сцепления. Патриция судорожно вцепилась в рулевое колесо, напряженно вглядываясь вперед.
– Боже мой, мы едем слишком быстро!
Я посмотрел на спидометр:
– Прибор показывает ровно двадцать пять километров в час. На самом деле это только двадцать. Неплохой темп для стайера.
– А мне кажется, целых восемьдесят.
Через несколько минут первый страх был преодолен. Мы ехали вниз по широкой прямой улице. «Кадиллак» слегка петлял из стороны в сторону, будто его заправили не бензином, а коньяком.
