ужин должен получиться. Пока все готовилось, сбегала к колодцу, набрала два ведра воды. Одно из вёдер засунула в печь греться для омовения. Расставила на столе приборы, соления, хлебную лепешку положила. Только присела на узкую деревянную скамью и подумала: «Какая же я умница, красавица, повезёт же какому-нибудь молодцу со мной», как с грохотом ставни на окнах одна за другой закрылись с улицы.
Испугалась. Мы никогда их не закрываем. А если разбойники пожаловали и специально отрезали мне пути выхода из дома? От этой мысли я кинулась к двери и закрылась на засов. Крючок ещё дверной накинула для надежности, а потом схватилась за ручку и потянула на себя.
Услышав снаружи шаги, я вся напряглась. Сердце бешено выстукивало, а когда в дверь забарабанили, и вовсе оказалось где-то в пятках. Но, набравшись смелости, я грозно спросила, стараясь выдать голос за мужской:
– Кого нечистая занесла? А-ну, проваливай!
– Совсем из ума выжила? – в ответ поинтересовалась Ивиль. – Открывай давай. Бить не буду. Поговорим только.
Услышав родной голос, едва не сползла по стенке. Фух… Вот я трусиха.
Впустила Ив. Косясь на меня, она осторожно зашла в дом и огляделась. А смотреть-то и не на что. Узкая деревянная скамья, рядом грубо сколоченный стол, накрытый к ужину, выбеленная известью печь, занимающая пол кухни, пучки с приправами и вязанки луковиц на стене – ничего особо не изменилось. Разве, что чище стало.
– Ты чего это, прибралась? – принюхиваясь, удивленно спросила мать. – И ужин приготовила. Надо же… Можешь, когда хочешь.
– А ты чего ставни запираешь? Испугала.
– Так надежнее. Меньше видят – меньше болтают. Мне и в голову не пришло, что тебя чем-то напугать можно. Ты же у нас такая смелая. Без тени страха полезла в шахты с местной шалупонью, воровать драгоценные каменья. Вот чего тебе спокойно не живётся? Я ведь просила тебя быть тихой и неприметной?
Ну началось…
– Мы не воры! – стало обидно. – Если я пойду и наберу воды в озере, ведь мне никто слова не скажет. В чем же тогда отличие камней от воды? Оба созданы природой. Они ничьи. Вот если бы я с ребятами украла уже добытые шахтерами камни, то да, это воровство. А так, мы их сами добыли. И вообще! – внезапно разозлилась. – Всё, что касается шахты несправедливо. От продажи выручают громадную сумму золотых. И где эти деньги? Весь доход уходит в казну, а возвращаются крохи.
– По законам империи красных – воры, – упрямо произнесла мама. – Раз мы живем на их земле, то должны их соблюдать, – заметив на моем лице возмущение, пояснила, накладывая еду в деревянную чашку.
– Помнишь, мы не так давно ездили с учителем Жордем в город, и знаешь, что я увидела? Горожане все в дорогих нарядах расхаживают, красивые, улыбчивые, ухоженные. В то время, как здесь все ходят в тряпье, работают с утра до ночи, на лицах деревенских давно засели хмурые складки, которые никогда не уйдут, – немного подумав, добавила. – А знаешь? Я вот вырасту и открою свое дело. Возможно, та же шахта, принципы работы я знаю, или
