с тщательно отесанной одной плоской стороной. Клали плахи от двери к противоположной стене, так половинки лучше лежали, и комната казалась больше. Пол настилался на три-четыре венца выше земли, и таким образом складывался подпол. В нем хранились продукты, разные соленья. А приподнятость пола почти на метр от земли делала избу более теплой. Тут же, под полом, внизу помоста, сидел и маленький поросенок, коротко хрюкнувший, когда холод зашел в помещение.
Люди, завидев Наталью, сначала упали на колени, а потом после замечания, стали кланяться низко, до самой земли, да все старались поцеловать руки, чем привели ее в полное смущение. Называли ее «ваше благородие барыня», стесняясь, отвечали сначала коротко, потом понемногу почувствовали себя спокойнее. Разговаривать в такой дымной обстановке было неудобно, да и жарко в теплых уличных одеждах. Поэтому Наталья огляделась и попросила хозяина с хозяйкой выйти на улицу, на небольшое крылечко, иначе пришлось бы говорить со слезами на глазах и все время откашливаться.
Разговаривал с ней старик – отец семейства – Гаврила. Он рассказал, что, слава богу, припасы ржицы пока есть, голодовать авось не придется, что он сам хороший бондарь, делает бочки, учит этому своих сыновей, которых у него двое, да двое дочек, старший сын отделился и живет отдельно, дочка замужем в соседней деревне, а младшие дети пока живут с ними.
Выглядел он отнюдь не изможденным, был плечистым, достаточно высоким, но и пивного брюшка, привычного для наших мужчин, не было. Жена его была спокойная, уютная, статная, но не толстая, как многие дамы сейчас. Наталья подумала, что им за пятьдесят лет, оказалось, они ее ровесники, им около тридцати пяти – сорока лет, точно они не знают. Поженились они в четырнадцать-пятнадцать лет, что ее сначала ужаснуло – это ведь нынешние семи-восьмиклассники по современным временам, но потом она вспомнила, что это было нормой для того времени, так как продолжительность жизни была очень низкой, а детей надо было успеть поднять на ноги.
Была и изба чуть побольше, там жил со своим многочисленным семейством староста всех деревушек Григорий Авдеевич, которого все звали просто Авдеичем в знак уважения. В доме было тоже много людей, все его дети пока жили вместе, там Наталья увидела и младенца в люльке, и малышей, которые держались за юбки матери, и деток постарше, занятых каким-то делом. Староста знал всех, и все знали его, он и рассказал подробнее о всех жителях деревень.
Выяснилось, что были тут и плотник, и бондарь – уже известный Гаврила, и даже кузнец, который жил чуть вдали от других. Была и Марфа, лекарка-травница, жена Григория, которую Наталья пригласила прийти позже к Маше в дом, чтобы посоветоваться, какими травами еще ее следует полечить.
Оказалось, что рядом есть небольшая речка и прудик, в которых водилась рыба. Наталья старалась все запоминать, чтобы позже решить. как она может помочь этим людям через барыню или своими силами. Надо было и подробнее разобраться с бумагами, так называемыми «Ревизскими
