покачал головой и опустил руки:
– Мне нужно твое доверие, Энди. Я верну Боба на место до рассвета.
Она нахмурилась:
– Почему до рассвета?
– Потому что не хочу, чтобы его заполучили не только враги, но и те, на кого я работаю, – сказал я. – Он, конечно, не то же самое, что человек…
– Вот уж спасибо, – сказал Боб. – Я это объясняю, объясняю, но никто не желает слушать.
– …но все-таки он мне вроде друга.
Боб издал звук, словно его стошнило.
– Только без телячьих нежностей, Дрезден.
– Энди, – сказал я, не обращая на Боба внимания, – у меня уже не осталось времени. Я забираю череп. Ты будешь стрелять в меня – или как?
Энди досадливо вздохнула и устало прислонилась к столу. Опустив пистолет, она скривилась и скользнула рукой по животу, прижав ее к ребрам. Я не стал глазеть на то, что это движение сделало с ее грудью, потому что такой взгляд был бы совершенно неуместен, независимо от того, насколько обворожительны могли оказаться образовавшиеся контуры.
Я взял череп, ощутив ладонью хорошо знакомые мне форму и вес. Огоньки в глазницах замерцали с большей частотой, и, кажется, сам их цвет слегка изменился.
– Урра! – обрадованно заверещал Боб. – Мы снова в седле!
– Не так громко, – осадил его я. – Со мной группа поддержки. И команда противника может вести наблюдение так же скрытно. Я предпочел бы, чтобы до них не доносилось каждое слово.
– Есть «не так громко», о Могучий, – откликнулся Боб.
Когда я снова повернулся к Энди, она смотрела на меня с ужасом.
– О Боже, Гарри. Твоя спина…
Я хмыкнул и слегка повернулся, чтобы увидеть свое отражение в зеркале. Пиджак был весь в лохмотьях и пятнах крови. Больно, но не слишком – примерно как обгореть на солнце.
– Прости, – сказала Энди.
– Переживу, – сказал я. Потом подошел к ней, наклонился и поцеловал в макушку. – А ты прости за ребра. И за компьютеры. Я тут вам, ребята, дров наломал.
Она замотала головой.
– Не бери в голову. Случается. Все, что в наших силах, чтобы помочь…
Я вздохнул и сказал:
– Да, и об этом. Кгм. Об этом я тоже сожалею.
Она, нахмурившись, уставилась на меня.
– О чем?
Я собирался вырубить ее, врезав в подбородок и отключив на пару минут, чтобы исчезнуть. Этим выстрелом я убил бы двух зайцев. Во-первых, ей стало бы не до геройства, а значит, она не увязалась бы за мной. Во-вторых, если за мной сейчас следили, то у них возникло бы впечатление, что я украл у нее Боба. Вырубить ее было бы логичным, хотя и жестковатым ходом, дававшим девушке дополнительную защиту, пусть и не очень надежную.
Но когда я дал команду руке действовать, она не подчинилась.
Зимний Рыцарь, киллер Королевы Мэб, и прочая, и прочая. Вот только девчонок я бить не умею.
Я снова вздохнул:
– Извини, но я просто не могу тебя вырубить.
