приезжать в Атланту, чтобы не вызывать подозрений дотошных горожан, а Ретт никогда не бросал слов на ветер.
В первый же день по приезде она навестила Эшли. Его душевное состояние оказалось намного хуже, чем она могла предположить. Он находился в состоянии прострации. Тетушка Петтипет и дядюшка Питер ухаживали за ним и присматривали за Бо. Как только Скарлетт показалась на пороге, старая дама кинулась ей на грудь и запричитала.
– Ах, Скарлетт, Эшли совершенно убит, он смотрит на меня невидящими глазами, так, словно я статуя. Мы с дядюшкой Питером насильно заставляем его есть. Он, бедняжка, целыми днями сидит в кресле Мелани и ни с кем не хочет разговаривать. А вчера, Скарлетт, дорогая, он вытащил все ее вещи из комода, разложил на полу и сидел возле них почти два часа. Дядюшка Питер боится, как бы он не лишился рассудка!
Индия приводила доктора, но он ничем не смог помочь нам. Я, моя дорогая, так устала за все это время, что едва держусь на ногах. Ах, Мелани, Мелани, как она нас всех подкосила!
– Где сейчас Эшли? – спросила Скарлетт, прервав тетушкины причитания.
– Он в гостиной, как всегда, сидит в кресле.
– Я пойду к нему и поговорю с ним – успокоила старушку Скарлетт.
Когда она открыла дверь, Эшли не повернулся. Ей даже показалось, что он спит. Голова его была склоненной, а руки безжизненно свисали с подлокотников кресла. Комната находилась в запущенном состоянии – вещи небрежно разбросаны, полированное бюро, стоящее у входа, посерело от пыли, а стол, возле которого сидел Эшли, беспорядочно был завален всевозможными предметами. Атмосфера этой комнаты была угнетающей, неживой, ровно, как и вид ее обитателя – человека, потерявшего всякий интерес к жизни.
Жуткое чувство охватило Скарлетт, глядя на это зрелище уныния и безысходности. Ей захотелось повернуться и уйти отсюда, уйти без оглядки, но она прикрыла за собой дверь и окликнула Эшли. Он повернул голову и на его лице промелькнуло жалкое подобие улыбки.
– А, это Вы, Скарлетт, добрый день! Прошу Вас, проходите.
Эшли встал, чтобы убрать вещи с кресла, в которое он предложил присесть Скарлетт и отодвинул его подальше от открытого окна.
На нем был бежевый костюм, который до смерти Мелани сидел на нем безукоризненно, теперь же он был ему изрядно велик. Лицо его осунулось, а волосы, обычно тщательно зачесанные назад, свисали небрежными прядями на виски и лоб. Скарлетт вспомнила, что почти таким же изнеможденным, только более молодым, явился он ее взору у порога Тары, когда возвращался из плена янки под Рок – Айлендом.
– Скарлетт, присаживайтесь пожалуйста, я рад Вас видеть. Когда Вы приехали?
– Сегодня утром.
– Как поживают ваши близкие?
– Спасибо, хорошо. У Сьюлин все в порядке, дети здоровы, а ее младшая дочь в этом году уже пойдет в школу. Уилл прекрасно ведет хозяйство, а по выходным, как всегда, пропадает на охоте. Они передавали Вам большой привет и свои соболезнования.
– Спасибо. –
