куртку, желая переодеться и как можно скорее вернуться в отель. В этот момент дверь раздевалки открылась, впуская Алесандро–Массимо.
– Виана, прости, я не рассчитал свои силы, – принялся извиняться он, а его взгляд был направлен лишь на мою руку.
– Не надо! Я вернусь в номер, и сама исцелю руку, – запротестовала я.
Мужчина, не обращая внимания на мои слова, присел на корточки, снял защитную белую перчатку со своей правой руки и приложил её к моему запястью. В этот момент меня словно током ударило от его лёгкого и аккуратного прикосновения. Наверное, это из-за болевого шока. Фераз не убрал руку, и через доли секунд боль начала отступать. Уже спустя минуту и вовсе прошла, а вместе с ней высохли и слёзы. От разгоряченного тела, сидящего так близко мужчины, исходила невероятная аура бушующего океана и грозы. Меня окутал запах чего-то древесного и острого. Фераз поднял на меня свои магические глаза цвета шторма. Как заворожённая я смотрела на него, а свободной рукой неуверенно потянулась к его лицу. Безотчётно, под пристальным взглядом, я хотела стереть с него чужую маску, словно это была работа неумелого гримёра. Сама того не понимая, я желала лишь одного – увидеть настоящее лицо, убедиться в своей правоте. Но от этих мыслей я замерла, едва дотронувшись мужской скулы.
– Массимо, у тебя другие глаза. Почему они другие? – Святые силы! Я что, спросила это вслух?! Это какое-то наваждение, других объяснений происходящего просто нет.
Серые глаза вспыхнули, а зрачки стали такими широкими, напоминая бездонный чёрный колодец. Фераз явно был шокирован моим вопросом. Мы смотрели друг на друга несколько тягучих мгновений, словно зачарованные, пока мужчина вдруг порывисто не поднялся и, не говоря ни слова, спешно покинул раздевалку. Я же осталась сидеть в полной растерянности.
Через несколько секунд я встряхнула головой, сбрасывая оцепенение.
– Святые силы! Виана, да ты рехнулась совсем?! Что ты натворила?! – возмущённо обратилась к себе.
Быстро переодевшись, я стремительно вышла на улицу. Лион, как всегда, ожидал меня около машины, и уже внутри «Лимури» он потребовал полный отчёт того, что происходило за закрытыми дверьми.
– Ничего особенного. Я забыла свои чётки, а он вылечил мою руку, – объяснила Лиону.
А что я должна сказать? Я сама поражена своим поведением! Или это так проявляется высшая степень ненависти?
– Понял. Теперь подробнее о тренировке! Что с тобой было, Мышка? Мне Эр чуть мозг не перегрел своим возмущением! – недовольно поведал он, выезжая с огороженной территории клуба.
– Лион, кто-то из наших был в зале и доложил ему, – сказала я, наблюдая в зеркале заднего вида, как он хмурит брови.
– Это я уже без тебя понял, – хмыкнул теневик, – лучше объяснись, чего ты набросилась, как фурия, на Данте?
– Это был Фераз, – сдалась я.
Машина внезапно резко вильнула,
