чужих горестей. Королевские думы были далеки от судеб простого народа, что день за днём вёл неустанную борьбу за своё существование.
Весна 1588 года подарила Франции новую надежду. Снег, наконец сошедший с полей, открыл чёрную землю, оголив будущие пашни. Взявшись за плуги, крестьяне потянулись в поля. Измотанные, обессиленные, но сумевшие пережить минувшую зиму мужчины взялись за дело, надеясь, что в этом году их труды окупятся и подарят богатый урожай.
Солнце клонилось к закату, когда двое уставших мужчин, подхватив инструменты, побрели в сторону дома. Серые тяжёлые тучи заволакивали небо, холодало от резких порывов ветра, под ногами громко чавкала грязь, так и не высохшая с прошлой ночи под ещё слабо греющим солнцем.
– Видать, дождь пойдёт, землю размоет почем зря, – шмыгнув носом, худощавый невысокий мужичок утёр лицо рукавом грязной рубахи. – Тогда вся пашня потопнет. Коль так пойдет, опять без хлеба останемся.
– Тьфу ты, не наговаривай, дубина, – одёрнул соседа суровый крестьянин с широкими, вечно сведёнными бровями.
– А что я-то? Ты лучше на небо погляди – мрачно да серо. Ещё и вороны кружат, будто насмехаясь над нами.
Словно подтверждая его слова, над мужчинами пролетело несколько чёрных птиц. Громко крича, они сделали круг над полем и сели на влажную землю, почти слившись с ней.
– Дьявольские птицы – беду кличут.
– Да что ты заладил, ничего на уме нет, кроме напастей всяких.
– А чему тут удивляться? Говорят, мы все прокляты, оттого и житьё у нас нестерпимое стало.
– Кто тебе таких глупостей наговорил?
– Бабы у церкви…
– А ты поменьше их слушай, они ещё и не такого порасскажут.
– Ладно бы только бабы, так ещё и торговцы проезжие говорят. Слыхал, во Франции душегуб завелся? Девок молодых жизни лишает. Уж скольких нашли, а его изловить не могут. Не иначе, нелюдь это, быть может, сам дьявол! Оттого мы и прокляты, что позволили землю свою чертям проклятым кровью окропить.
– Про девок слышал, а остальное ерунда всё, домыслы.
– А в соседней деревне поговаривают, что война будет. Протестанты, еретики безбожные, на трон короля нашего глаз положили.
– Протестанты? Ты слов-то таких где понабрался, дурень? О войне и думать нечего, хлеб сеять пора. А над всем остальным пусть король голову ломает, раз о простом люде забыл.
Налетел ветер, и мужики, поёжившись, втянули головы в плечи. Над одиноким, старым, сгнившим за зиму стогом сена, забытым ещё с осени, вспорхнула стая чёрных птиц. Крестьяне, покрепче сжав в руках плуги, медленно обошли старый сноп. И вдруг встали как вкопанные.
– Матерь Божья, что ж такое…
Перекрестившись, мужики испуганными глазами глядели на мокрую чёрную землю. Там, прислонившись спиной к грязному сену, лежала бледная холодная девушка с открытыми стеклянными глазами, что казались мутными, словно лужи в этой местности. Её руки были раскинуты в стороны, а некогда светлые, аккуратно собранные, длинные волосы растрепались, взлохматились, пропитались грязью и кровью. Одежда на ней была изорвана и запачкана запёкшейся кровью. Её пронзённое сердце не билось, кажется, с прошлой ночи, и вороны начали над ней свою расправу. Девушка была мертва.
Март 1588 г.
Chacun porte sa croix en ce monde.
Каждый несёт свой крест.
Глава I. Ночные гости
Qui cherche, trouve.
Кто ищет, найдёт.
Деревенька Жарден Флюрьи, уютно расположившаяся недалеко от Парижа, долгое время жила просто и размеренно. Но всё изменилось несколько месяцев назад, когда в старом доме на окраине поселилась одинокая девушка. Теперь не проходило и дня, чтобы местные сплетницы не придумывали новых небылиц, связанных с её именем. Девятнадцатилетняя Мадлен Бланкар действительно сильно отличалась от остальных жительниц Жарден Флюрьи. Она жила тихо, уединённо. Не водила дружбы с соседями, не держала скотины. С первыми лучами солнца не спешила на пашню или огород, не подыскивала себе мужа и часто с зажжённой свечой засиживалась у окна до середины ночи. Бдительные соседки прознали, что свободное время девушка часто проводит в лесу, собирая травы и коренья. А потому к Мадлен быстро и прочно прикрепилась слава местной ведьмы. Молодые крестьянки опасались встречаться с ней взглядом, ожидая внезапной порчи, замужние дамы зло шикали на мужей, случайно взглянувших в сторону Мадлен. Днём вся деревня будто сторонилась юной девушки, всеми силами показывая, что она здесь лишняя. Но стоило солнцу скрыться за горизонтом, как к дому названной ведьмы начинали
