женщина, облачённая в дорогое чёрное платье. Её некогда ясные глаза уже начали тускнеть, седина и морщины давно стали её верными спутниками. Но, несмотря на преклонный возраст, женщина держалась достойно, она горделиво смотрела вперёд, а ровная, словно натянутая струна лиры, спина придавала ей грации. Этой женщиной была Екатерина Медичи – мать правящего короля Генриха III из рода Валуа. Поймав на себе тяжёлый пронзительный взгляд Екатерины, Мадлен ощутила холодок, пробежавший по коже. Тихо кашлянув, Селеста обратила на себя внимание девушки и, едва кивнув головой, напомнила о необходимости поздороваться. Растерянная, переполненная эмоциями Мадлен совсем забыла о правилах приличия. Замявшись, девушка неловко сделала реверанс и поклонилась.
– Полно. Я предполагала, что тебя не обучали придворному этикету. Это пока неважно, – холодным размеренным голосом ответила на приветствие Екатерина.
Мадлен смутилась от её слов. А Медичи тем временем, обойдя стол, приблизилась к гостье. Остановившись напротив девушки, мать короля пристально вгляделась в её лицо.
– Я вижу в тебе черты Мишеля: те же глаза и скулы. Когда мы познакомились, он был красив и, я уверена, пленил не одно женское сердце, – с едва заметной ностальгией произнесла Екатерина.
– К сожалению, я не застала его при жизни, – не уверенная в том, что имеет право говорить без разрешения, осторожно произнесла Мадлен.
– Да, смерть забрала его слишком рано, он был талантливым врачом и невероятно мудрым мужчиной. Порой мне не хватает его искреннего дружеского совета, – с заметной грустью заключила Екатерина. – Ты, наверное, удивлена моим внезапным приглашением и ждёшь объяснений, – произнесла Медичи не терпящим возражений голосом.
Мадлен коротко кивнула, и Екатерина продолжила:
– Мишеля всегда ценили за его пыткий ум и невероятные успехи в медицине. Но самой удивительной и непостижимой для меня тайной всегда оставалась его способность заглядывать в будущее. Я не раз была свидетелем того, как исполнялись его предсказания. И потому я убеждена, что каждое слово Нострадамуса требует внимания и веры. Незадолго до своей кончины Мишель навестил меня. В ту нашу последнюю встречу он был очень взволнован и не находил себе места. С собою он привёз запечатанный свиток пергамента. Мишель объявил, что в нем содержится его предсказание о судьбе королевского рода Валуа и целой Франции. Я попыталась вскрыть его, но Нострадамус запретил. Я дала ему слово, что взломаю печать и прочту предсказание в год двух восьмёрок, когда с полей сойдёт последний снег. Я сдержала своё слово. В начале весны я наконец вскрыла пергамент и строчки, хранимые в нем многие годы, повергли меня в ужас.
Пройдя вдоль камина, Екатерина подхватила с полки свиток старого пергамента. Вернувшись к Мадлен, протянула его ей.
– Прочти, – велела Медичи.
Приняв из рук бывшей королевы пергамент, девушка на несколько мгновений замерла, разглядывая сломанную
