парой крупных золотистых пятен на затылке, нос мелкий и весьма пронырливый на вид, челюсть крепкая. Я мысленно прозвала его Пегим. Третий господин был статен и строг, эдакая каменная стена с правильным лицом и неопределяемым возрастом. Он был чем-то похож на Джестера.
– Господа, это она – мисс Стоули, заклинательница драконов! – заявил торжественно Алви, на удивление не добавив ничего про деревенщину.
Я сделала вежливый книксен, мысленно отвергнув мысль посмотреть на господ через перигей. Внутренний голос шепнул, что афишировать моё новое знание не стоило. Иногда быть тупой неумёхой даже выгодно.
Форси встал, как обычно со скрежетом отодвинув стул, и прокашлялся.
– Ваши показания, Стоули, подтвердились, – сказал он. – Вы более не будете задержаны.
– Спасибо, сэр, – вновь присела с поклоном в книксене я.
– Мы не так договаривались, Форси, – вдруг ехидно встрял Алви, постукивая пальцами по покрытой лиловым бархатом столешнице.
Форси с неким смущением кашлянул в кулак и добавил:
– Служба королевского дознания приносит вам свои извинения…
Я моргнула от изумления и пробормотала:
– Да ничего, я понимаю…
Язвительнейшая улыбка коснулась губ Алви, однако Форси не дал тому повода для новых поддёвок и пробасил спешно:
– Однако, мисс Стоули, ввиду необычных обстоятельств вашего появления здесь, вы должны поклясться, что не станете ничего делать во вред Его Величеству королю Ихигару и самому королевству.
Он взял чистый лист на столе и протянул мне.
– Садитесь, пишите. И больше вас никто не станет беспокоить.
– Клятву? – переспросила я робко, тут же вспомнив слова Вёлвинда.
– Да, садитесь, голубушка. – Пегий господин привстал и отодвинул для стул.
– Простите, нет, – сказала я.
Четыре пары глаз уставились на меня, а я чуть более громко ответила:
– Нет, я не могу дать клятву ни устно, ни письменно.
– Почему это? – спросил Алви.
– Потому что однажды я дала клятву никому не давать клятв. А как вы знаете, нарушение магической клятвы грозит выпадением волос и разными пятнами на коже, так что простите, но я не могу. Я ещё молодая девушка, а пятна и лысина даже в старости – дело неприятное.
Незнакомые мне мужчины хмыкнули.
– Та-ак, – встал Алви со своего ректорского трона. – И кому же мы имели честь дать такую клятву?
– Тому, кто меня спас, – честно призналась я, потому что скрывать не было никакого смысла.
Присутствующие многозначительно переглянулись.
– И тут подстелил соломку! – прорычал Алви, обращаясь к другим. – А я говорил, что этот мерзавец гораздо опаснее и продуманнее, чем все вы себе представляете!
