думаю, а он серьёзно ко мне относится или нет?
Подруга при этом покраснела и уткнулась глазами в тетрадку, на которой я обнаружила несколько изящно выписанных вариантов имени Хорхе.
– Постой, ты влюбилась? – удивилась я.
– Ну что ты! Так сразу не бывает! – пробормотала шёпотом Хлоя и стала при этом пунцовой.
А я почувствовала в ней родственную душу: она тоже влюблена! Так что я ласково похлопала её по руке и шепнула на ухо:
– Не переживай, когда захочешь, мне ты можешь довериться. Я-то знаю, как это трудно – молчать о главном!
Хлоя с удивлением на меня посмотрела:
– И ты тоже?
Я кивнула и почувствовала себя старше и опытней: теперь я понимаю точно и бесповоротно, что влюблена с первой секунды, когда увидела Вёлвинда, точнее декана Элоиса, на коне перед академией. Он представился мне, словно это было сейчас: широкий разворот плеч, выбившиеся пряди чёрных волос, тёмная борода, окаймляющая решительный подбородок, и серые глаза. Я замерла, провалившись в мечтания – в желание увидеть его, прикоснуться! И услышать волшебный бархатистый тембр, от которого по рукам бегут мурашки и слабеют ноги.
– Сэр Алви? – спросила Хлоя.
Я чуть не подскочила от возмущения.
– Нет!
– Он же уделяет тебе так много внимания…
– Да чтоб он провалился! – пробурчала я. – Наставничек.
– Тогда кто? Неужели Джестер?!
Я принялась мысленно корить себя за то, что проговорилась о чувстве.
– Прости, я скажу тебе. Обязательно. Вот только не сейчас!
– А я с тобой поделилась, – обиделась Хлоя.
– Девушки на заднем ряду у выхода, вы так активно обсуждаете творческий потенциал числа «пять»? – прервала нас мисс Карунда. – Мисс Хлоя Баркендорф, скажите, что же говорит о творчестве это число?
Хлоя встала, бледнея, и, чтобы спасти её, я выкрикнула первые пришедшие в голову мысли:
– То что если боишься, творчества никакого не получится! Поделка какая-нибудь, может быть, да, но не что-то действительно стоящее!
Преподавательница удовлетворённо кивнула, а я поднялась рядом с Хлоей.
– Мы действительно обсуждали страх и свободу. Страх мешает не только свободе, но даже дружбе, – громко сказала я.
– Отлично подмечено. Но как вас… Не припомню имени, – наморщила нос под очками мисс Карунда.
– Танатрея Стоули, – подсказала я. – Меня поздно зачислили.
– Прекрасно, прекрасно, – поправила очки мисс Карунда. – А что же вы, мисс Баркендорф, сразу не сказали того же?
– Страх… – пискнула Хлоя. – Он даже тут мешает…
– Да-да-да! Мешает, но обратитесь со страхом публичных выступлений к магистру менталистов, это легко снимается! – счастливо
