один цветок зацветает, другой увядает. Это закон жизни, который колдунья не хотела принять.
– Собери мне букет прекрасных роз, – сказала ей старуха, – да смотри не вздумай заснуть.
Девушка вышла из покоев своей госпожи довольная. Задание казалось ей вовсе не сложным, а даже приятным. Нарвать букет цветов – что может быть проще? Джорджиана, привыкшая к черной работе, так обрадовалась, что не заметила коварной ухмылки своей хозяйки.
Девушка вышла в сад и, что-то напевая, начала собирать розы. Выбирала самые красивые – едва распустившиеся скромные бутоны, ибо те, которых коснулись следы увядания, не устроили бы ее госпожу. Она брала лишь те, что находятся на пике своего расцвета.
То ли дала знать о себе усталость от ежедневной непосильной работы, то ли морок, пущенный колдуньей на собственный сад. Но Джорджиана зевнула, склонившись над очередным бутоном. «Я прилягу на одну минуточку… только на одну! Ни в коем случае не буду спать!» – пообещала она себе. Но только прилегла на мягкой траве и сомкнула глаза, как сон взял ее в свои объятия.
– Ага! Попалась! Лентяйка! Ты нарушила указ своей госпожи, – возликовала колдунья. И начала что-то нашептывать над мирно спящей служанкой.
«Я нарушила указ! Господи, что мне будет?! – подумала девушка, едва проснувшись. – Нужно поскорее собрать эти розы, чтобы отнести моей госпоже!» Но, к собственному ужасу, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. А розы вокруг казались настолько огромными, просто исполинскими, что Джорджиана при всем желании не смогла бы их сорвать, а уж тем более – донести до дома.
То, что она сама стала розой, Джорджиана поняла лишь тогда, когда увидела злую ухмылку хозяйки, которая склонилась над ней.
– Поделом тебе! Нечего было дрыхнуть! Бездельница, – сказала колдунья, срывая алую розу.
Она принесла ее в ванную. Ощипывала лепесток за лепестком и кидала в мутную воду. Затем погрузила в нее свое огромное обрюзгшее тело. Она впитывала ее красоту, ее грацию, ее мысли и чувства, впитывая вместе с тем ее лучащуюся серебром душу.
Когда старуха выбралась оттуда, ее лицо сияло улыбкой Джорджианы. Ее седые волосы горели рыжим огнем Джорджианы. Ее мысли были мыслями Джорджианы. Ее скукожившаяся, будто иссохшее яблоко, душа была вытеснена более сильной душой – душой Джорджианы.
Слишком поздно старуха поняла, что старухи отныне нет. Это робкая Джорджиана вышла из ванны, тихо улыбнулась на скорчившуюся тень колдуньи на краю умывальни. Оглядела величественные покои.
«Надо, пожалуй, вытереть пыль, выкинуть половину вещей и устроить величественный прием», – подумала она, решив не сообщать никому, что у этого замка отныне новая хозяйка.
Ведь колдунью никто не видел много лет. А на портретах, которые она заказывала подкупленным художникам, на зрителей глядела великолепная молодая волшебница – с мудрыми нежными глазами, огненно-рыжими волосами, похожими на лесной
