невозможно. На Петрее стоит защита. Сам лично ставил в день совершеннолетия. Ты же знаешь.
– Знаю. Магическая защита. Сильная. Вот только не для искрящего. Даже я могу её снять. Конечно, придётся потрудиться, много сил отдать, но это возможно.
– Та-а-а-ак.
– Она ведь могла сделать это раньше, но не сделала. Почему? А тут снова аналогия со мной. А вдруг и её тоже на эту мысль натолкнули. Кто мог это сделать? Я ужинала сегодня во дворце и видела её лицо. Она решилась, и это должен быть кто-то, кому она доверяла. А тут твоя информация про Арчера. Просто сложила два и два.
– Надо сообщить царице.
– И не только царице. Тут затронуты интересы Сангориа, – вздохнула я, понимая, что уснуть в эту ночь мне точно не удастся. – Валкот тоже должен знать.
Глава пятая. Разговоры
Одетт
– Маравиец, значит? – свистящим шепотом переспросила царица.
Лучше бы она кричала, честное слово, было бы не так страшно. А тут вроде шепчет, не повышает голос, но мурашки по коже бегают. И самой тоже хочется убежать куда-нибудь… в сторону двери.
– Информация не точная, Ваше Величество, – произнёс Крост, который даже встревоженным не выглядел, если бы не глубокие тени, залёгшие под глазами, и кончики усов, которые чуть опустились.
– Петрея посмела решиться на такое!
– Она не знала всего.
Вот не стоило вмешиваться в это. Сидела себе в сторонке, изображала мебель и продолжала бы молчать дальше. Нет, потянуло на подвиги, второй раз за сутки, между прочим. Раньше за мной такой недальновидности не наблюдалось.
Всему виной жалость. И главное – к кому? К Петрее, к высокомерной принцессе, с которой у нас, мягко говоря, не самые лучшие отношения.
Прав был Крост, стукнулась я при падении обо что-то. Хорошо так стукнулась, потому что вместо того, чтобы извиниться, продолжала отстаивать свою точку зрения.
Встала, пошатываясь на уставших ногах, и продолжила:
– Ваше Величество, прошу Вас выслушать.
Адония повернула ко мне голову, пронзая злым тёмно-бирюзовым взглядом, но возражать не стала.
– Я прошу Вас о снисхождении. Её Высочество было доведено до грани. Поймите, этот брак стал для неё ударом и настоящим шоком. А в таком состоянии все мы, или почти все, совершаем ошибки, о которых непременно пожалеем позже. Это был всего лишь порыв, крик загнанного в угол человека.
– Ты защищаешь её? – недоуменно переспросила царица. – Почему?
Тут так просто не ответишь, особенно когда сама не очень понимаешь. Про жалость отчего-то сообщать не хотелось. Правители не любят, когда их жалеют. Возможно, это распространяется и на их дорогих отпрысков. Вдруг воспримет как оскорбление?
– Вы знаете о наших сложных отношениях с принцессой. Просто, – сглотнула, собираясь с мыслями и заставляя себя закончить, – я была когда-то на её месте и тоже ошибалась. Только меня остановить не успели. Я знаю, что такое совершать ошибки и отвечать за них. Слишком хорошо знаю.
Не помогло.
