кстати, ездил тогда в Москву как раз с Корой, и прекрасно помнит, как жалел несчастную.
Помнится, он очень огорчился и постоянно повторял: разве подобное реально? Злобные грызуны оказались добрее людей, бросивших несчастную красавицу на произвол судьбы… Успокоился лишь после сообщения Коры, рассказавшей, что легенда о гибели княжны Таракановой, кстати, так ее стали называть через 20 лет после кончины, от наводнения не соответствует действительности. Она также немного рассказала о туманном происхождении княжны и ее попытке объявить себя дочерью императрицы Елизаветы. Кто бы мог подумать, что через много лет ему придется вернуться к этой теме и изучать все в деталях!
Насколько версия о тайном браке императрицы Елизаветы Петровны и графа Алексея Григорьевича Разумовского, еще одного высокопоставленного тезки, соответствовала действительно, сказать сложно. Но исследователи на все голоса обсуждали бракосочетание, проходившее в обстановке абсолютной секретности в церкви Знамения Божией Матери в селе Перово, пожалованном ею фавориту. Одно не понятно, откуда все узнали, ежели никто об этом не говорил? Да и документов, подтверждающих сей факт, не имелось.
Легенда о дубе, высаженном графом в честь рождения дочери Елизаветы Августы, в парке звучала пусть и красиво, но неубедительно. Самое интересное, что этот старый дуб и даже ни один, имел место быть в действительности… Но он, что вполне понятно, не мог подтвердить или опровергнуть информацию о рождении наследницы.
Благодаря известному французскому писателю и дипломату XIX века Жану Анри Кастеру, автору книги «Жизнь Екатерины II, императрицы Российской» узнал об еще одном довольно интересном предположении. Француз со знанием сообщал, что Елизавета Петровна родила своему тайному мужу аж троих детей: двоих сыновей и дочь Елизавету, вошедшую в историю под именем княжны Тараканова.
Вероятно всего, дети у Елизаветы действительно имелись. Дщерь Петра, если верить современникам, отличалась довольно свободным нравом, и было бы странным, ежели бы не родила. А в сложившейся ситуации следовало верить только бумагам, а не слухам и домыслам, высказываемым дипломатами-всезнайками.
Но вместе с тем, один вывод из всего сделать было можно, даже не будучи специалистом-историком. До 1770 года о существовании «великой княжны Елизаветы Владимирской» в Европе никто не ведал, а потом на некоторое время и вовсе забыли, если и говорили, то только шепотом и с оглядкой. Даже князь Радзивилл, едва над его головой стали сгущаться тучи, мгновенно от всего отбоярился и сделал вид, что с самозванкой никакого отношения не имеет, публично объявив:
– Сию девицу знать не знаю и видеть не видел!
Подобное высказывание ставило под глубокое сомнение утверждение Кастера о том, что «пан Коханку» самолично занимался воспитанием девочки. Хотя с другой стороны, кому захочется ссориться с великой императрицей, которая твердой рукой правила великой державой?
