вырывая из воспоминаний. – Я согласился, только я никогда и ничего не воровал. Может, мы наймём кого-нибудь рублей за двадцать?
О том, что я профессиональная воровка, домочадцы не знали, хотя возможно догадывались, деньги-то у меня, как правило, постоянно имелись, при этом покровителя никогда не было.
– Ида, ты что застыла? Ты вообще меня слышишь? – Ник потряс меня за плечо. – Я взял заказ, мне за него десятку уже отдали, и я её потратил. Заказ срочный. Там делов-то на раз плюнуть. Надо всего лишь одну побрякушку забрать, но это необходимо сделать сегодня, пока в доме защиту перенастраивают. Ида! – в голосе брата послышались нетерпеливые истерические нотки. – Мне нужна твоя помощь! Найди того, кто всё это провернёт.
Сосредоточила взгляд на брате.
– Зачем взял заказ, если не собирался его выполнять? Куда потратил десятку? На одежду? – указала на чистую салатовую в мелкую полоску рубашку и отглаженные брюки. Сейчас братишка выглядел очень даже солидно и представительно.
Перевела взгляд на обувь. Новенькие ботиночки блестели в лучах заходящего светила.
– Нет. Одежду мне одолжили. Нашлись добрые люди, приодели, а то бы я ещё несколько лет ходил в штанах, которые год назад надо было выбросить. Но вам же всем до меня нет дела! – меня наградили упрекающим взглядом. – Никто из вас не заметил, что я уже давно хожу в гнилой потёртой тряпке, именуемой брюками.
– Про штаны понятно, а рубашку-то зачем поменял? Твоя была вроде как нормальная, да и футболка тоже. – В то, что братику отдали одежду и новую обувь бесплатно, я не верила, как и в то, что у нас в квартале живут добрые и сердобольные люди, способные войти в положение.
– Рубашку я поменял, потому что мою клетчатую украли! – разъярился братец, будто я выкрала его любимую вещь.
– Кто и когда украл твою рубашечку?
«Кому могла понадобится поношенная одежонка брата?»
Ник смотрел на меня как на недалёкого человека.
– Кто украл? Ты ещё спроси, куда спрятал… Вор своих данных не оставил.
– И где же тебя угораздило так неудачно раздеться-то? – не удержалась от сарказма.
– В столовой «У Нины», когда доказывал разносчицам, что денег у меня нет. Рубашку мне велели снять для досмотра, после чего эти несносные девчонки осмотрели мою футболку, не иначе потайные карманы в ней искали, а когда я возмутился, мне приказали вывернуть карманы брюк и разуться. Я такого унижения ни разу в жизни не испытывал. Ноги моей больше в этом гадюшнике не будет.
– А рубашка-то в какой момент пропала?
– Не знаю, – развёл братец руками. – Она на спинке стула висела, когда я с разносчицами разговаривал, потом в туалет отлучился, вышел оттуда, глянул на стул, а рубашки-то моей и нет.
– Ты часом ничего не путаешь? – глядя на брата, прищурилась, наблюдая за малейшей мимикой Ника.
– Да я, даже будучи пьяным, всё помню! –
