это к лучшему.
– Я ужасно голодный, есть что-то?
– Я не готовила, – призналась я. – Давай закажем что-то?
– Пиццу, как я люблю, я пока в душ.
Я сделала заказ, и его привезли буквально за сорок минут. Серёжа сходил в душ и разобрал чемоданы. Я накрыла на стол, откупорила вино и разлила по бокалам. Романтик практически.
– Серёж, всё готово.
– Иду.
Мы устроились на кухне и молча поедали вкуснейшую пиццу с морепродуктами. Парень что-то печатал в телефоне, а я просто смотрела на него. Он казался мне таким понятным, никаких сложностей. Серёжа был очень симпатичный. Девки называли его сладким мальчиком. Шатен с голубыми глазами, точёными скулами и в очках в модной оправе. Хорош, ничего не скажешь. Мы с ним учились в одной школе, он на два года старше. Помню, когда обратил на меня внимание, я была самой счастливой. Мы друг для друга первые и единственные. Многие высмеивают нас за это, говорят, что так не бывает, но мы с каждым годом доказываем, что бывает, ещё как. Конечно, и у нас бывают трудности, но нет ничего такого, с чем бы мы вместе не справились.
Я улыбнулась своим мыслям и откусила ещё кусочек пиццы.
Серёжа всё печатал в телефоне, а затем отложил его и, не поднимая глаз, сказал:
– Нина, нам нужно расстаться.
Глава 4
– В смысле расстаться? Что ты такое говоришь?
Я в шоке смотрю на него. Может, я неправильно расслышала? Всё-таки он ест пиццу и запивает газировкой.
– Детка, ну не начинай. Ты же сама видишь, что между нами давно всё стало пресным, – продолжает с набитым ртом.
А меня словно в солнечное сплетение ударили. Мы с ним со школы вместе, и сейчас он говорит об этом? Это всё похоже на кошмарный сон. Может, опять его шутки тупые?
– Что… Почему?
– Так бывает, Нин. Надоело, понимаешь? Постель, вся эта жизнь… Ты уже давно не интересуешь меня как женщина, мы живём просто как два сожителя. Я хочу другого, – говорит, глядя на пиццу в тарелке.
Такое чувство, что он меня ударил в солнечное сплетение. Дыхание сбилось и стало так больно. Что вообще происходит? Я пыталась поймать его взгляд, но он так и не смотрел на меня.
Между нами воцарилась тишина, нарушаемая лишь его чавканьем. Теперь я в полной мере поняла выражение: жизнь поделилась на до и после. В голове, словно калейдоскопом, пронеслась вся наша совместная жизнь. Ему надоело? Не интересую как женщина?
Обида горькая, едкая разлилась по душе. Я чувствовала, что слёзы подступают к глазам, и всеми силами старалась не сорваться в истерику.
– У тебя кто-то есть? – спрашиваю трясущимся голосом.
– Нина, – морщится он.
– У тебя кто-то есть? – повторяю я.
Не знаю, почему, но я уверена, что всему виной другая женщина. Мне хотелось в это верить… Мне почему-то казалось, что так легче. Не знаю, почему.
Серёжа поднимает глаза
