выговаривал сыну за лень и разгильдяйство.
Наконец порка кончилась.
– И не вздумай выходить из своей комнаты! – Люцифер отшвырнул ремень и стремительно удалился.
Люциан, вздыхая, в очередной раз намочил полотенце в стоящем рядом с кроватью ведре с ледяной водой, отжал его и осторожно положил на голую задницу Мефисто. Он сидел рядом с ним на огромной кровати, гладил его крылья, одновременно слушая тихие всхлипывания бесёнка и скандал, разгорающийся в соседней комнате.
– Да как у тебя рука поднялась? Изверг! – орала Анита на мужа.
– Нет, вот в кого он такой уродился? Ленивый, разболтанный. Как будто не мой ребёнок! Почему он такой русый? – возмущался Светозарный.
– Не твой? Ах, ты, мудоз. н! А русый он в меня. И веснушки у него мои!
– Ой, не трогай крылья! Не вырывай мне перья, ведьма! Больно!
– Да ты вспомни, как ты мне его сделал! Сначала вы с Михаилом отмечаете годовщину битвы, напиваетесь, как свиньи, а потом ты приходишь домой и лезешь ко мне в постель с перегаром амброзии. И ведь не выгонишь тебя, родной муж всё-таки. А через девять месяцев… Нечего его хаять! Хороший мальчик, ласковый, добрый, жалостливый.
– Да не должен быть демон жалостливым, глупая!
– Значит, он не будет демоном. Останется мелким бесом. Будет мелкие пакости строить. Ты его не переделаешь. Он будет делать то, к чему у него способности есть.
– Да это же позор! Я глава Ада, а сыночек какой-то мелкий бес.
– В Аду любая работа почётна, если её делают хорошо.
– Да ты не понимаешь… Погоди, как ты сказала? Любая работа почётна, если делать её хорошо? А эту мысль надо обдумать… Ряд статей про скромных работников Ада… Пойду, со Светлиником посоветуюсь.
В наступившей тишине слышалось сопение Мефисто. Он наплакался и теперь только прерывисто вздыхал, как маленький ребёнок. Дверь тихо отворилась, и Анита скользнула в комнату.
– Спасибо, Люциан! – с первого взгляда она оценила старания ангела.
Анита присела рядом с сыном и, убрав полотенце, стала рукой водить над распухшими ягодицами Мефисто.
– У кошки болит, у собачки болит, а у Мефисто проходит, – шептала она.
Люциан заметил, что следы от ремня на глазах бледнеют.
– Мамочка, – Мефисто извернулся и головой уткнулся в живот Аниты.
– Мой дорогой, мой хороший, – Анита целовала своего ребенка и гладила его по голове.
Люциан незаметно вышел из комнаты. Он спустился с крыльца и побрёл на журчание невидимого фонтана. Он нашёл его, продравшись сквозь заросли малины и вволю наевшись по пути созревших сладких ягод. Фонтанчик был совсем крохотный. На листе кувшинки сидели две бронзовые жабы. Одна держала в лапах гитару, у второй из открытого рта била вода. Ангел сел прямо в траву. Вечерело. Солнце скрывалось за деревьями. Люциану было хорошо. И здесь в этой дьявольской семейке, и на Земле при переэкзаменовке беса
