так, что у путешественников надолго оставалось ощущение, будто они побывали в сказочной стране. Эльма никогда не старалась привлечь к себе излишнее внимание или выслужиться, она просто любила свою работу. Но то, что ее так высоко ценит начальство, радовало.
– Завтра утром приезжай в офис, – скомандовала Тора. – Я тебя проинструктирую. К трем часам дня тебя ждут в Адлертрененштайне, и постарайся выглядеть респектабельно. Ты ведь знаешь всех этих надутых аристократов! Упаси тебя господь надеть мини-юбку.
– Что вы! – изумилась Эльма. – Мне бы это и в голову не пришло.
– Жду к десяти, – отрубила начальница и положила трубку, не дожидаясь ответа.
Эльма задумчиво сунула телефон в карман. Адлертрененштайн! Недоступная мечта туристических фирм Среднего Рейна. И эта мечта достанется «Марко». У Торы удивительный дар убеждения, что есть, то есть.
– Эльма! – закричала невдалеке миссис Фарадей. – Эльма, ну где же вы?!
Родительский дом мягко светился большими окнами; этот золотистый свет казался Эльме радостным и уютным. Как будто дом печалился, если она надолго покидала его, и приходил в восторг, когда она возвращалась. Сирень у крыльца уже отцвела, аккуратно подстриженные кусты остролиста обрамляли светлую дорожку, что вела от ворот к дому. Эльма оставила машину на крохотной стоянке, где уже спал родительский джип, и, позвякивая ключами, направилась к крыльцу.
Дубовая дверь открылась бесшумно: петли тщательно смазывали раз в две недели.
– Пап, мам, я дома!
Она сбросила кроссовки, положила рюкзачок на полку у зеркала и побрела в гостиную, откуда слышалось сонное бормотание телевизора.
Отец расположился в удобном кресле и, конечно же, курил трубку. Запах его табака Эльма знала с детства. Рядом на журнальном столике лежали стопочкой журналы, и отец пролистывал «Шпигель», а своего часа дожидались «Фокус» и «Штерн». Сеньор Фиески чрезвычайно интересовался общественно-политической жизнью Германии.
– Привет, папочка! – Эльма поцеловала отца в небритую щеку. – А мама где?
– Она в столовой, накрывает на стол. – Дома они говорили на двух языках – итальянском и немецком – но с отцом Эльма всегда говорила по-итальянски. Сеньор Фиески скучал по родине, часто наведывался туда, и родная речь, которой в совершенстве владели и жена, и дочь, радовала его. Тем не менее, покидать Германию и менять рейнские дожди на сухие просторы Италии он не стремился.
– Как прошел день? – Эльма с ногами забралась в кресло напротив отца.
– Встречался с американскими партнерами. – Сеньор Фиекси отложил «Шпигель» и взялся за «Фокус». – Если все пойдет как надо, к осени заключим контракт и откроем отделение в Чикаго.
– Это же прекрасно!
– Да, твоя мать всегда мечтала посмотреть Америку. Ее мечты сбудутся: мы начнем ездить туда в командировки.
Отец
