сердито сказал Балашов.
– Не боитесь потяжелеть, граф?
– Гей, человек, подай мой херес, – сказал Балашов, не отвечая.
Штатский тоже спросил у офицера, будет ли он пить, и, умильно глядя на него, просил его выбрать. <…>
Твердые шаги послышались в зале, вошел молодчина-ротмистр242 и ударил по плечу Балашова. <…> Вошедший точно так же сухо отнесся к штатскому и офицерику, как и Балашов. <…>
Ротмистр громко, почти не стесняясь, сказал:
– Эта гадина как мне надоела. И мальчишка жалок мне.
[Р27 (конец зимы 1874), верхний слой – правка копии, снятой с некоей промежуточной рукописи (которая развивала версию Р1). Л. 23–24, 25]
[В]ошел молоденький, хорошенький офицерик с слабым тонким лицом, недавно поступивший из Пажеского корпуса в их полк, и пухлый, старый офицер <гвардейский>243, всегда сопутствующий молодому офицеру, с браслетом на руке. Вронский взглянул на них <и отвернулся>, нахмурился и, как будто не видав их, косясь на книгу, стал есть и читать одновременно. <Он не любил ни того, ни другого, ни их отношений.> <…>
В комнату вошел уже немолодой, высокий и статный Ротмистр князь Яшвин. <…>
<Яшвин так же сухо отнесся к Брянскому244 и офицерику, как и Вронский, почти не замечая их.>
– Вот неразлучные, – сказал он насмешливо на пухлого офицера и молоденького, которые выходили в это время из комнаты. <…>
<Вронский громко, не стесняясь, сказал:
– Эта гадина как мне надоела. И мальчишка жалок.>
[Автограф, вероятно, не сохранился.]
[Р27 (конец зимы 1874), верхний слой – правка копии. Л. 24 ; см. ил. 4 в Приложении.]
– Что ж ты вчера не заехал во <Французский> Красненский театр. <Laporte прелестна была.> Нумерова совсем недурна была.
[Зачеркнутая пометка на правом поле:] Числова
[Р21 (конец 1873 – начало 1874). Л. 12 об.]
Прервав речь, Алексей Александрович поспешно, но достойно встал и низко поклонился проходившему В[еликому] К[нязю].
– Ты не скачешь, – пошутил ему В[еликий] К[нязь].
– Моя скачка труднее, В[аше] В[ысочество].
И хотя ответ был глуп и ничего не значил, В[еликий] К[нязь] сделал вид, что получил умное слово от умного человека и вполне понимает la point de la sauce [в чем его соль. – фр.].
____________________________
[Р27 (конец зимы 1874), верхний слой – правка копии. Л. 43 об.]
Прервав речь, Алексей Александрович поспешно, но достойно встал и низко поклонился проходившему <Великому Князю> военному.
– Ты не скачешь, пошутил ему <Великий Князь> военный.
– Моя скачка труднее, Ваше Высочество245.
И хотя ответ <был глуп и> ничего не значил, <Великий Князь> Военный сделал вид, что получил умное слово от умного человека и вполне понимает
Чуть ниже в этой рукописи ротмистр назван фамилией Грабе.
Не исключено, что С. А. Толстая, снимавшая эту копию с непосредственно предшествующей рукописи (вероятно, несохранившейся), в этом месте ошибочно написана «гвардейский» вместо фамилии «Брянский», а автор в ходе новой правки, зачеркнув не вполне логично звучащее определение (все офицеры на красносельских маневрах – гвардейцы), уже не стал вписывать имени. Ниже в тексте копии старший офицер дважды назван, как нечто само собой разумеющееся, Брянским, и в обоих случаях авторская правка заменяет фамилию наименованием «пухлый офицер». В
См. предыдущее примеч.
Толстой в процессе правки этой копии, «маскируя» великого князя, пропустил титул «Ваше Высочество» и обращение к Каренину на «ты», но дальнейшая правка (в несохранившейся наборной рукописи или корректуре) довела дело до конца, включив в себя при этом дополнительный намек на личность собеседника Каренина – он назван не просто «военным» (или даже «Военным»), но «высоким генералом».
