текучесть: наброски, эскизы соседствуют в ней с отделанными блоками текста, а среди последних могут найтись такие, которые реализуют – в разных точках повествования – еще конкурировавшие между собою в авторском замысле версии развития сюжета.
Наконец, дисклеймер: моя реконструкция не приписывает Толстому намерения сотворить именно такую редакцию. Нетрудно вообразить, что даже если бы начатый в марте 1874 года проект издания АК книгой не трансформировался менее года спустя в журнальную сериализацию, которая в конечном весьма способствовала и углублению, и расширению авторского замысла, то все равно Толстой, готовя роман к изданию сразу в книжном формате, внес бы множество изменений и добавлений в копии, снятые на тот момент с его черновиков (как, собственно, он и начал делать тотчас по получении корректур Части 1). Иными словами, ДЖЦР была не конечной целью, но промежуточным звеном в генезисе текста; и формулировки вроде «автор готовил ДЖЦР», разумеется, условны: это прежде всего уступка удобству изложения. Тем не менее редакция 1874 года была тем четко идентифицируемым этапом создания АК, на котором текст испытал воздействие «преждевременной» уверенности автора в близости финиша, а реконструировать ее позволяет целый комплекс эмпирических свидетельств.
Итак, из чего еще, кроме наборной рукописи Части 1, состояла ДЖЦР? Продолжение текста этой редакции отыскивается в цепочке рукописей, соответствующих Частям 2, 3, 4, 6 и далеко отстоящих друг от друга в сегодняшней, восходящей к 1950‐м годам систематике рукописного фонда АК. Изначально – до последовавшей позже существенной правки автора и вложений новых листов – это были беловые копии, оперативно снятые в основном С. А. Толстой и частично Д. И. Троицким с более чем дюжины автографов. В своем нижнем слое (то есть именно в слое копии)463 эти рукописи содержат более или менее пространные сплошные сегменты с непрерывным по преимуществу текстом (лишь кое-где недостает отдельных листов) и сквозной – переходящей по таким сегментам из рукописи в рукопись – пагинацией. Эта пагинация на трех своих последовательных участках – до номера 28; с номера 27 bis до 72; с номера 73 до 214 – проставлена карандашом, соответственно, тремя почерками464, из которых два последних, возможно, являются двумя разными регистрами или стилями одной и той же руки – С. А. Толстой. Твердое заключение на этот счет невозможно без специальной графологической экспертизы. В ряде мест эта пагинация отменяет предшествующие, включая авторскую. Примечательным образом каждая смена почерка укрупняет цифры, обозначающие номер листа, а третий почерк465 по вступлении в трехзначные величины усваивает себе особый размах и нажим, как пристало бы пагинации заведомо беловой копии окончательной редакции466. (См. ил. 3–6.) В моем дальнейшем изложении эта сквозная пагинация, начинающаяся в сохранившемся материале номером 13-м, а кончающаяся 214-м, сокращенно обозначается
Верхний слой составляет существенная правка, последовавшая для одних из таких сегментов (материал Части 2) вскоре или через год, для других (Части 3 и 4) – через два года, а для некоторых (Часть 6) – через два с половиной, о чем речь еще впереди.
В текстологическом описании одной из рукописей, 38‐й, эта пагинация указана как сделанная «рукой неизвестного» (
Первый из выведенных третьим почерком номеров – 73‐й – приходится на начало серии глав Части 2 о дне скачек. См.:
При этом нет оснований для предположения, будто эта пагинация была проставлена много позднее хранителями или исследователями в рабочем порядке при разборе и систематизации рукописного фонда романа. Она отмечает собою сборный состав рукописных фрагментов, который мог быть актуален только для первой половины 1874 года, для тогдашнего представления автора о сюжете, характерологии и других параметрах романа. Уже вскоре эти фрагменты, соответствующие разным частям романа, приросли вложениями и добавлениями, листы которых нумеровались автором или копиистами по-новому. Например, во фрагменте, не подвергшемся слишком густой правке автора и потому в конце концов оказавшемся – уже в начале 1876 года – в наборной (как обычно, лишь условно беловой) рукописи Части 4, сам Толстой зачеркнул пером крупно выведенные карандашом номера карандашной пагинации и вместо них пером же вписал новые, согласованные с нумерацией предыдущих листов этой рукописи (см.:
