с большим внутренним дефицитом и провалами в тех местах, где должны быть понимание себя и уверенность в собственной ценности, свобода проявлять себя и выражать свои чувства, навыки самоподдержки и конструктивного, уважительного общения. Свой «голод», свой внутренний дефицит они пытаются утолить и восполнить чем-то внешним и… очень часто попадают в зависимость – от алкоголя, еды, зашкаливающих эмоций или других людей. Непрожитая безопасно в детстве зависимость превращается во взрослом возрасте в зависимость тягостную, ограничивающую, сковывающую. В ощущение, что ты – не целостный, не наполненный, а «дырчатый», и тебе жизненно необходимы кто-то или что-то, чтобы элементарно опереться, напитать себя и получить то, чего отчаянно не хватает.
Чем собственный, не во всем благополучный детский опыт мешает понимать и чувствовать своего ребенка? Тем, что живого настоящего ребенка родитель видит лишь отчасти. А вместо него во многих ситуациях видит другого ребенка – своего внутреннего, чего-то недополучившего, испуганного, одинокого, уязвимого, страдающего. И пытается защитить, поддержать, «спасти», «накормить» не того, кто смотрит ему в глаза, а того, кто внутри. Теми способами, в которых он сам когда-то остро нуждался в детстве.
Например, вам пришлось рано повзрослеть и начать заботиться не только о себе, но и о близких. И вы можете неосознанно слишком долго считать своего ребенка маленьким, неспособным в семь лет позаботиться о себе и сделать банальный бутерброд. Либо, настрадавшись в детстве от критических замечаний и давления близких, будете ограждать свое дитя от любого выражения недовольства его действиями, будете постоянно его одобрять, уступать ему, не желая расстраивать и боясь провести ясную границу и сказать «стоп» неприемлемому поведению. И можете потом обнаружить, что не в состоянии с ним совладать, что он ждет от всех восхищения, принятия и согласия, а любую другую реакцию считает жестоким отвержением и ранится об нее.
Стоит ли говорить, что цели не достигаются ни там, ни там? Ни внутренний ребенок не получает того, что ему нужно, ни живой, реальный ребенок не встречает родительской позиции и реакции, адекватной конкретной ситуации и его особенностям и потребностям.
Или другой вариант – родитель идентифицируется с теми родительскими фигурами, которые когда-то в детстве были у него самого, и перенимает их сверхтребовательное, нетерпимое, авторитарное, критикующее, жесткое, контролирующее, безразличное, противоречивое, унижающее отношение: «Я вырос(ла), и ничего!», «Я смог(ла), а почему ты не можешь?».
Поэтому очень важно учиться отделять, замечать эту разницу – вот есть ваш любимый мальчик или любимая девочка, в чем, в какой реакции, какой форме поддержки он/она нуждается «здесь и сейчас»? И не видите ли вы на его/ее месте себя в детстве, не стремитесь ли дать ему/ей то, в чем на самом деле нуждались именно вы? Или – не ведете ли вы себя машинально точно так же, как в подобных обстоятельствах вели себя те, кто принимал участие в вашем воспитании
