секунды домчало меня до места, причем закинув в кресло спасательной капсулы без моего малейшего на то участия.
– Вот это “сервис”! – не уставал поражаться я, наблюдая, как вслед за этим тело непостижимым образом сам собой начал обволакивать комбинезон ядовито-оранджевой расцветки. Люк, через который я сюда и попал, c характерным для герметичного соединения всхлипом закрылся, и на ожившей панели управления возникла голографическая схема пусковых настроек позволяющая изменить параметры отстыковки.
Ранее не особо заморачиваясь на этот счет, я вынужден был признать – то, что именовалось спасательной капсулой, в действительности являлось скорее челноком, способным не только преодолевать громадные расстояния открытого космоса, но и уверенно планирующего благодаря системе выдвижного оперения, не считая хвостовых рулей тяги. Имея в полном объеме всю имеющуюся информацию о своем “пепелаце”, благодаря первоначальному краткому обзору, проведенному моим гостеприимным хозяином, ну или его незримым заместителем, я имел возможность действовать самостоятельно и здесь. Потому как происходящие события не позволяли оставаться безучастным.
Вначале раздался довольно мощный взрыв, известивший, что отстрелилась выходная часть внешней обшивки. Ворвавшиеся в образовавшую нишу языки пламени не предвещали ничего хорошего. Это означало, что крейсер находился уже в верхних слоях атмосферы, а стало быть, шансы успешной отстыковки челнока с каждой секундой стремительно таяли. В этих условиях на сохранность челнока начинало воздействовать множество сопутствующих факторов. В большинстве случаев отстыковавшийся челнок било каким-либо обломком, и затащив в хвост этой рукотворной кометы, рассеивало в ее инверсионном шлейфе в пыль.
Меж тем возникло впечатление, что тело живет отдельно от разума, причем демонстрируя невиданные ранее способности. Мгновенно исполняя любое задуманное действие, кажущееся на первый взгляд невыполнимым. Необходимо ускорить момент отстыковки – и рука привычным движением внесла необходимые изменения, оперируя голографической схемой легко и непринужденно, как будто я проделывал это миллион раз. Движки на максимум сразу после отстыковки – пожалуйста, изменение на схеме соответствующих позиций отменило штатную трехсекундную задержку включения двигателей.
Незамедлительно после этих действий недвусмысленно засветились штурвал управления и селектор тяги, давая понять, что требования приняты и в самое ближайшее время следует ждать их полного выполнения. Отстрел… Левой рукой рву селектор тяги до упора, синхронно выворачивая штурвал на себя и вправо по – мастерски замысловатым движением. А если учесть, что за штурвалом летательного аппарата я находился в первый раз в жизни, проба пера выглядела довольно уверенно. Как ошпаренный, челнок рванулся в жестком ускорении, пытаясь по кратчайшей траектории вырваться из огненного шлейфа крейсера.
И ведь что самое обидное – почти удалось.
