одаренности матери и младенца была слишком большая разница, то женщина не могла справиться с потоком Силы.
Уильям Сассекс выдохнул.
– Чтобы дойти до этого, нам понадобилось почти двадцать лет…
– И сколько женщин?
– Лучше не считать, – вполне серьезно ответил он графчику и взгляд его выдержал. – И да… мы увлеклись. Изначально эксперименты свои мы ставили на рабынях, однако это довольно затратно, даже если самим снаряжать экспедиции. Мы скупали ненужных детей, девочек. Сошлись со многими своднями, однако… Одно дело обычные женщины, но Дар встречался не так и часто. Вот и приходилось…
Он пошевелил пальцами и посмотрел на них задумчиво.
– Я только сейчас начинаю осознавать, что же мы натворили. Мы переступили черту, когда взялись за одаренных. Да и в целом когда спутались с не самыми достойными людьми.
Эдди громко фыркнул.
Ну да, сами-то, можно подумать, образцы морали с нравственностью вкупе. И похоже, что род этого самого Сассекса и вправду славен, если Уильям избежал виселицы.
У нас бы его точно повесили.
Или, может, все еще впереди?
Если они занимаются тут… Почему-то стало не по себе. Очень не по себе.
– Нам требовались женщины для экспериментов, и мы готовы были платить. Довольно быстро нашлись поставщики живого товара. Появились ушлые молодые люди, готовые свести знакомство с подходящей особой, вскружить ей голову, увезти… и продать. Но долго длиться это не могло. Хотя… семь лет понадобилось королевским ищейкам, чтобы разобраться. Может, если бы меня не защищало имя рода, они управились бы и быстрее. Но однажды за нами пришли. И… мы были готовы к встрече. О да, нам казалось, что переворот, совершенный нами в науке, – это то, что не просто оправдает наши действия… Боги, да я награды ждал!
Идиот.
Радовался бы, что все-таки не повесили. Или, может, на Островах не принято вешать? Если так, то зря, конечно. Некоторые люди словно рождаются исключительно для того, чтоб с пеньковой вдовушкой знакомство свести. Я покосилась на братца. И судя по мрачной – чересчур уж мрачной – физиономии, в голове Эдди бродили схожие мысли.
– Одного глупца, моего коллегу, который за годы успел стать другом – проклятье, не просто другом, но самым близким человеком! – казнили. Да и я должен был стать следующим.
Но не стал.
Так все-таки вешают на Островах или иначе как-то? Спросить бы, но, чую, не к месту вопрос. Да и матушка, конечно, всегда пеняла мне за полное отсутствие чувства такта, что правда найчистейшая, но тут и я понимаю, что надо помолчать.
Потом спрошу.
Как-нибудь невзначай.
– Судили нас быстро. И судом пэров. Слова нам не дали, выставив нас клубом безумцев, которые извращенным образом удовлетворяли свою похоть. На суде я пытался заговорить, но слова мои тонули в пологе тишины. И я вынужден был слушать. Имена…
