остатки океана, высыхая под палящими лучами солнца.
Резкий звук заставил повернуть голову и освежить глаза мигательной перепонкой. Ко мне приближались чьи-то массивные ботинки, утопая в песке. Они принадлежали отцу, были его любимыми. Он здесь, чтобы спасти меня. Прошу тебя, спаси меня!
– И это всё, что в тебе есть? – нервно посмеялся он и взял меня на руки.
Я аккуратно поместилась в его ладони и прижалась пузиком к тёплой коже.
– Жалкая рыба-ящерица, – с презрением продолжил Тарохо. – Ты моя дочь и в пятнадцать лет должна была стать настоящим драконом. А ты недоносок…
Он яростно бросил меня куда-то вперёд, и в следующее мгновение я стукнулась о камень. Позвоночник был сломан, и тельце не могло пошевелиться. Отец снова подошёл.
– Эй, – потрогал он меня носком ботинка. – В твоём рептильном мозге должны храниться истоки. Почему я нашёл здесь жалкое подобие ящерицы?
Тарохо пнул меня как можно дальше от себя и закричал. Его голос напоминал рёв раненого зверя, который обитает в джунглях за рвом с водой. Я же лишилась любых чувств. Ничего больше не хотела, ничего не осознавала. Помню только, что он снова подошёл ко мне и сунул в мешок.
– Я исправлю это, – тихо пробормотал он, после чего окружающее пространство снова растянулось и сжалось в горизонтальную линию.
После нескольких секунд темноты я открыла глаза в странном помещении. Стены состояли из непрозрачного белого стекла, а надо мной стоял отец.
– Эй, – тихо, но строго позвал он.
– Что со мной произошло? – прохрипела я, пребывая в своём человечьем обличие.
Отец, чьё лицо, шея, руки были покрыты крупной чешуёй, а глаза застилались время от времени мигательной плёнкой, нахмурился.
– Ты что-то помнишь?
Я ответила отрицательно, хотя запечатлела всё до мельчайших деталей. Я соврала, поскольку не знала, что именно видела. Мне хотелось самой разобраться, а потом обсуждать это с отцом, который предстал в видении как главный злодей. К тому же не хотелось казаться сумасшедшей.
– Вот и славно, – ухмыльнулся он.
Я бы сочла это добродушной улыбкой, если бы не заметила облегчения от моего ответа в его веках, прикрывших глаза и распустивших собравшиеся морщины; в плечах, опустившихся и нарисовавших линию холма вместо предыдущей впадины; в руках, потевших до этого момента, отчего сжатых в кулак и растирающих влагу. Он радовался, что я всё забыла, а я всё помнила. Он был причастен к видению. Напрямую ли?
Что-то точно произошло…
Тут я осознала, что произнесла последнее вслух. Глаза отца заблестели, и он оскалился. У меня тем временем никак не получалось пошевелиться.
– Действительно произошло. Ты встретилась со своими страхами в свой пятнадцатый
