они оба считали необходимыми, несмотря на повторные указания правительства.[11] Различные телеграммы, сообщавшие о воображаемых боевых схватках на западе, сообщение о том, что германский угольщик стал на якорь на рейде Пальмы,[12] предложение министра распределить подводные лодки 1-го дивизиона по портам Прованса, чтобы защитить эти порты от Goeben, укрепили адмирала в убеждении, что противник угрожает непосредственно нашим перевозкам, и что основным театром борьбы на данном отрезке времени является западная часть Средиземного моря.[13] В результате, считая основной своей обязанностью эскортирование конвоев, первый из которых должен был отправиться в тот же день, он принял соответствующие меры, еще ничего не зная о встрече, имевшей место накануне.
Командующий группой Кеннеди, потеряв соприкосновение с немцами, рассчитывал держаться в течение ночи к северу от Сицилии с тем, чтобы утром на следующий день быть у северного входа в Мессинский пролив. Но адмирал Мильн к 18 часам 4 августа получил сообщение, что итальянское правительство объявило о своем нейтралитете, и указание, что он должен считаться с таковым, не приближаясь со своими кораблями ближе, чем на 6 миль, к итальянским берегам. Он приходит в результате к выводу, что если Goeben войдет в Мессинский пролив, он не сможет его там преследовать, и назначает рандеву Indomitable и Indefatigable на следующий день, 5 августа, в 11 часов в открытом море у Пантелларии, на полпути между Сицилией и Тунисом. Отправив вместе с тем Gloucester в южную часть Мессинского пролива, чтобы контролировать выход из него, он предписал адмиралу Трубриджу держаться со своими броненосными крейсерами вблизи Отрантского пролива. В час ночи он получил сообщение об открытии военных действий между Великобританией и Германией.
Goeben и Breslau в 4 часа 5 августа вошли в Мессину. Их угольные ямы. были почти пусты; безусловно необходимо было их наполнить, чтобы добраться до Константинополя. Адмирал Сушон потребовал соответствующего разрешения у итальянских властей, но натолкнулся на формальный отказ: нейтралитет Италии не позволял ей снабжать корабли воюющих стран. Кроме парохода General, погрузившего предельное количество угля, которое он мог только принять в течение двух предшествующих дней, в порту находился английский угольщик, нагруженный углем для фирмы Стиннес. Немцы подпоили капитана, который не знал еще об объявлении войны, задержали его и несмотря на вмешательство английского консула добились выдачи его груза. Оба крейсера погрузили уголь с предельной поспешностью, но приемка потребовала более 24 часов; по истечении этого времени пребывания в порту они должны были бы быть интернированы. Итальянские офицеры пришли вечером, чтобы осведомить об этом адмирала Сушона, но он с большим присутствием духа ответил, что срок должен считаться с момента, когда ему было сделано официальное сообщение. Он выиграл таким образом 15 часов, которые позволили отряду закончить приемку.[14]
В течение этого времени
Адмирал Даррие, говоря об эскортировании транспортов, в августе 1914 г., писал: «Североафриканские войска, несмотря на свое мужество, проявили известную робость перед посадкой на суда, когда они узнали об обстреле Бона и Филиппвилля и о нахождении германских крейсеров у берегов Алжира … Прибытие сильного эскорта вернуло войскам уверенность и энтузиазм, и это обстоятельство являлось, по моему мнению, существенным моментом, говорившим в пользу организации конвоев и непосредственного прикрытия» (A. Thomazi. La guerre navale dans la Mediterranee. Paris. 1929, 20 стр.).
3-го числа вечером адмирал получил следующую информацию из Парижа: «Германский грузовой пароход стал на якорь на рейде Пальма (Балеарские острова); предполагают, что это угольщик для германских крейсеров». (A. Laurens. Capitaine de Vaisseau. Le commandement naval en Mediterranee. Paris. 1931. 39 стр.).
Опасение адмирала де Ляпейрера в действительности базировалось на более непосредственной информации о германских крейсерах. «Семафоры, – писал адмирал де Ляпейрер, – сообщали мне через старшего морского начальника в Алжире (телеграмма, полученная в 23 часа 4-го числа): 1) что неприятельский крейсер находился в 17 ч. 30 мин. в 10 милях к северо-западу от маяка о-ва Сиригина; 2) что германские крейсера находились в 23 часа в районе мыса де Фер, в то время как Оран сообщил в 16 ч. 30 мин., что «имела место перестрелка между батареями береговой обороны и кораблями». В этой путанице противоречивых сообщений, – писал он в заключение, – трудно было разобраться». (Vice-Amiral Bienaime. La guerre navale 1914–1915. Paris. 1920. 97 стр.)
«Два обстоятельства заставили Сушона принять меры к обеспечению возможности пополнения запасов топлива в пути: во-первых, уголь, принятый в Мессине, по своему качеству не являлся лучшим для военных кораблей, и во-вторых, вследствие переутомления личного состава и особых условий погрузки с неприспособленных для этой цели торговых судов не удалось заполнить угольных ям». (Г. Лорей. Операции германо-турецких военно-морских сил в 1914–1918 гг. Москва. 1934 г. 26 стр.)
