библиотек.
Ну и наконец, нововведение начала XXI века – согласуясь с русской пословицей «клин клином вышибают». Этот остроумный способ выглядит следующим образом: умник заказывает в конторе «Печати и штампы» резиновую печать стандартного для нынешних казенных печатей размера или немногим меньше; важное условие – чтобы текст (рисунок) этого штампа был исполнен не традиционным способом, то есть имел бы штриховой оттиск на белом фоне, а наоборот – чтобы фон оттиска был с краской, а текст или рисунок – пробельным; как часто говорят – выворотным. В качестве исходного образца для такого изображения берется фото подлинного книжного штемпеля какой-либо частной библиотеки XIX века, обычно традиционного (штрих/текст на белом фоне), но заказывается в выворотном исполнении. При нанесении такой печати на имеющуюся на книге печать государственной библиотеки последняя оказывается невидимой: поверх нее нанесена новая, полностью закрывшая прежнюю (вспомним что такое палимпсест в кодикологии).
Приведем пример: в XIX веке известен штемпель библиотеки князя С. М. Голицына с родовым княжеским гербом и текстом внизу «Bibliotheque Golitzin». По оттиску этого штемпеля некий находчивый книжник заказал новую печать, уже выворотную, и последнее время книги из «библиотеки Голицыных» с такой вот крупной черной печатью мелькают на антикварном рынке: порой для сокрытия прежней библиотечной печати, или же просто для придания культурной (и соответственно материальной) ценности ординарному экземпляру. Конечно, никто не догадывается, что это за гербовая печать и для чего она в действительности была поставлена. И уж подавно не приходит никому на ум, когда именно она поставлена.
Библиофилы
Слово «библиофил», как всем хорошо известно, переводится с греческого языка как «книголюб» или же «друг книги». Но если вплоть до XX века такое именование человека носило в значительной мере хвалебный оттенок, то теперь – в наступившем XXI веке – применительно к ныне здравствующему человеку несет оттенок насмешки. И немудрено: многочисленные определения человеческих наклонностей, оканчивающиеся на -фил, обычно описывают нам субъекта, увлечение которого носит характер тайной и даже запретной болезненной страсти.
И в наступивший век, когда и в России, и за границей те, кто собирает книги, зовутся или собирателями, или коллекционерами, осколки былого величия библиофильских организаций смотрятся как клубы любителей книги при вагоноремонтном заводе или мыловаренном комбинате. Они проводят собрания, делают доклады, печатают программки заседаний «библиофильским тиражом», подбирают их оттиски на различной бумаге…
Но время ушло так далеко вперед, что невозможно повторить тот исторический опыт, которым стали в свое время Русское общество друзей книг в Москве или Ленинградское общество библиофилов. То были уникальные и неповторимые исторические моменты – ведь тогда, в 1920–1930‐х годах, книга объединяла совершенно иных людей, которых ныне природа уже давно перестала
