оказался таки, наконец, на столь любимой им картине, и стал одним из пирующих на празднике олимпийской жизни богов, ведь красавица Энея отвечала ему взаимностью. Но ее любовь не была столь всепоглощающей как любовь Алоя. Она увлеклась Алоем, но вскоре ее увлечение прошло, потому что она увлеклась кем-то другим. Алой с удивлением замечал перемены в любимой женщине, потом начал ревновать, а потом вдруг понял, что глубоко несчастен. Сердце Алоя было разбито. «Что же», – сказал себе несчастный Алой: «я допустил ошибку и полюбил. Больше я таких ошибок не допущу. Женщины впредь будут только радовать меня, но я никогда не буду привязываться к ним». Так сказал Алой, но общение с женщинами не приносило ему прежнего удовольствия. Он стал довольно жесток в обращении с ними, и все они напоминали ему об Энее. В конце концов, он вообще стал сторониться женщин и только пользовался ими по мере надобности (как он объяснял: «для поддержания здоровья»). «Ничего», – сказал он себе: «У меня есть мой дом, мое богатство и мое здоровье. Я все еще могу быть счастлив».
Но богатство – такая вещь, к которой надо относиться с должным вниманием. Алой воспринимал свое богатство как нечто должное и в один прекрасный день с удивлением обнаружил, что от его состояния остались какие-то жалкие крохи. Неслыханное дело: его стали всерьез донимать кредиторы! А нового кредита не предвиделось. Наконец, кредиторы потребовали такой значительной выплаты, что лишили Алоя всякого покоя. Решить проблему могла только продажа его любимой картины: «Олимп». «Ни за что я не продам «Олимп»», – сказал Алой, и был вынужден продать эту удивительную картину. Алой хотел уехать в свое привычное путешествие «по всему белому свету» и развеяться, но вдруг понял, что оно ему не по карману. Он почувствовал себя глубоко несчастным человеком. «Впрочем», – сказал он себе: «у меня все еще есть мой дом и мое здоровье. Я все еще могу жить легко и приятно». И он жил по возможности легко и приятно, хотя уже далеко не так легко и приятно, как бы ему хотелось.
Тут в городе, в котором проживал Алой, затеялось масштабное строительство. И то место, где находился дом Алоя, должно было отойти под часть небывалого архитектурного ансамбля, призванного прославлять правителя той страны, в которой жил Алой. Алою вежливо предложили отстроить новый дом в новом месте. На вежливое предложение последовал яростный отказ. Правители не любят, когда им дерзят. Дом Алоя был конфискован, а сам он арестован и брошен в тюрьму. Тюрьма, в которой он оказался, вовсе не была страшным местом. У Алоя была отдельная комната, и даже прислужник. Еда была вполне приличной, ему разрешалось читать, что ему вздумается и гулять, когда ему заблагорассудится. Скорее это было что-то вроде домашнего заключения. Но Алой уже не мог смириться со своим положением, потому что тюрьма, пусть и такая, никак не подходила под его эталон легкой и приятной жизни. Конечно, у него оставалось еще его здоровье, но и оно скоро стало подводить его. Он стал болеть и перестал спать по ночам. Вскоре он крайне серьезно заболел и умер в страшных
