через час. Но и спустя час никто не подошел. Таня несколько удивилась и стала прикидывать, какие задание могли дать Людмиле в выходной, она же не строевой командир. В принципе, в армии могут быть самые разные причины. А вдруг ее срочно направили на границу? С четвертого раза Таня все-таки дозвонилась.
– Людмилка!
– Таня!! – им обеим захотелось прыгать. Они принялись разом говорить друг другу теплые слова и сперва вообще почти ничего не слышали с другого конца. Успокоившись немного, подруги стали быстро беседовать. Таня сообщила, что приготовила Людмиле маленький сюрприз, и передаст его, едва только сможет лично оказаться в Сосногорске. Таня говорила, что за красные купюры можно купить очень приличный трикотаж. Не нужно ли маме? Людмила тяжело вздохнула.
– Ты здорова?
– Да, в целом.
– А мама как? – Людмила вздохнула еще сильней, потом быстро зашептала.
– Танечка, у мамы что-то с сердцем. На этой неделе она пришла на общую кухню – я не знаю, ведь рядом только наши все, почему так произошло; она же никогда ни с кем не ругается. А на нее вдруг стали орать, якобы она неправильно плиту включает и чистит! Танечка, что? Нет, псов там нет, только свои, из Кралепора… А потом еще сказали: чего вы вообще сюда приехали? Прямо так и сказали. Я тогда задержалась на работе. Мама убеждает, что все само пройдет. Но, Таня, я записалась на прием к кардиологу. Знаешь, здесь кардиологи – ненаши и исключительно за деньги. На следующей неделе только будет.
– Людмила, неужели нельзя на дом вызвать?
– Танька, на это денег не хватит! Я видела прейскурант. Там совершенно ненормальные цены; а за вызов на дом надо платить не в нашей валюте. Хорошо хоть, что записаться можно без валюты.
– Да… – подруги продолжали разговаривать, но разговор уже рассыпался. Они ощущали взаимное неудобство. Раньше они могли подолгу беседовать в любом обстановке: даже во время тяжелых марш-бросков по болотам, чащам или по скалам. Таня несла часть Людмилиной амуниции, и разговаривала совершенно легко. Для марш-бросков сначала давали не боевые автоматы, а их макеты, которые весили в 1,5-2 раза больше. Считалось, это тренирует. На любой пересеченной местности подруги обожали беседовать об интересных вещах, не сбиваясь; а теперь вот такая ситуация. Таня страшно жалела, что не разбирается в медицине. «Людмилина мама – такая молодая, ей меньше 40. Спросить у тех, кому столько же?». На работе Таня видела жен волков, а также сотрудниц. Они к ней подходили, если у них были замечания. Таня не понимала, какие здесь могут быть замечания, если лично у нее все работает отменно. Если разговор касался внешности, Таня намеренно не слушала ничего – она стояла рядом, не уходила, но и не слушала: еще в детском доме она научилась такому приему. Тогда это было крайне востребовано. Таня не любила говорить с теми волчицами. Ради помощи Людмиле она решила подойти и задать несколько вопросов. Но волчицы почти всегда были в сопровождении кого-то. Таня ходила в книжный магазин и в библиотеку. Она
