глядя на то, как Ника уходит в обнимку с Аром – всего лишь из кухни, а кажется, что из моей жизни.
Глоток кофе. Напиток горький, противный, сваренный не тем человеком, не с теми мыслями. Я отставляю чашку в сторону и смотрю в пустоту. Силюсь понять, отчего люди становятся такими бессердечными и равнодушными, почему перестают любить и радуются, если задевают другого в самое сердце, но ответа не нахожу. Зато меня, одинокую и всё ещё голодную, находит мама.
Она, как всегда, при параде: одета с иголочки, причёсана волосок к волоску. Но за маской идеальной жены и матери ей не удаётся спрятать усталость. Спала ли она сегодня? Скорее всего, нет.
– Вот ты где, Тася! – Мама скользит по мне взглядом. Уверена, замечает следы слёз на моих щеках, но решает деликатно промолчать. – Уже позавтракала?
– Не совсем, – качаю головой, приподнимая чашку с горьким содержимым.
– Ясно, значит, голодная. – Ярко накрашенные губы матери складываются в мимолётную улыбку, которую я всё же успеваю запечатлеть в памяти. Эти её улыбки, такие родные и ласковые, без тени фальши и неискренности, подобны драгоценным камням: каждая на счету.
Мать достаёт из холодильника тарелку с профитролями и канапе, а потом, немного подумав, добавляет ко всему прочему мюсли и йогурт.
– Прости, не знаю, что ты любишь… – Она немного тушуется и принимается настраивать кофемашину.
– Ничего страшного.
Мамина правда больнее пощёчины, но иллюзий я не питаю уже давно.
– Папа по утрам варил овсянку с мёдом, – рассказываю, чтобы заполнить неловкую паузу. – а я жарила яичницу. Поэтому меню на завтрак менялось в зависимости от того, кто раньше проснулся. А ещё мы варили какао по выходным.
– Прости, – небрежно бросает мать и суетливо тычет аккуратным ноготком по кнопкам на кофемашине. У меня создаётся ощущение, что она делает себе «капучино» впервые в жизни или просто так сильно волнуется… – Завтраком занимается Наташа, наша кухарка, я ей обязательно передам твои пожелания.
– Ладно, – отвечаю и беру из тарелки канапе с красной рыбой.
– Ладно, – повторяет мама и, позабыв о помаде, кусает губы. – Какие планы на сегодня, дочка?
– У папы приёмные часы с десяти до двенадцати, – неловко пожимаю плечами. – Вот, хочу успеть его навестить.
– Ты была у него вчера, – напоминает она и с каменным выражением лица садится напротив меня.
В этом доме никому нет дела до моего отца. Бывший муж, бывший папа – мама с сестрой словно сговорились. Их корежит от одного только упоминания его имени. Знали бы они, как любил отец вечерами рассказывать истории о нашем общем прошлом, с какой нежностью отзывался о каждой из них! Впрочем, позиция матери неизменна.
– Уже в среду у отца операция, – спешу рассказать, как безжалостно время и какая это хрупкая штука – жизнь. – Я не могу…
– Ты не можешь наплевать на учёбу, – назидательным тоном перебивает меня мать. – Ты же это хотела сказать, да, Тася?
