быстро, в нарушение всего, чего можно было только нарушить, колхозы были преобразованы в кооперативы. Ни один из них не был легитимным, поверьте автору, как юристу. Их слепили как попало, люди ничего не поняли, но уже кооперативы, не имея ни одного договора с бывшими колхозниками, ныне пайщиками, брали кредиты, рассчитывались кооперативным имуществом без согласия пайщиков и т.д. Они получили карт-бланш на уничтожение. Это не возбранялось, скорее, поощрялось заинтересованными людьми. Власти на местах вообще делали озабоченный вид и не вмешивались в процессы разграбления и уничтожения некогда цветущих приднестровских хозяйств. Начала исчезать техника, списывалась как старая, а уходила новая, а старую, что осталась вместо нее, оперативно разбирали. Никаких проблем – переехал лесополосу или дорогу, и ты уже в Украине, за границей. За 6 – 7 лет было уничтожено почти все, что можно уничтожить.
Я почему в начале сказал, что было это мрачнее оккупации, это правда. За три года Великой Отечественной войны, производство сельхозпродукции в Молдавии снизилось на 40%, немцы и румыны не разрушили, извините, ни одного туалета, не то, что животноводческой фермы, тем более перерабатывающего завода. Если кто-то посмел бы из них это сделать, то, уверяю вас, все телеграфные столбы от севера до юга Приднестровья были бы увешаны телами руководителей всех звеньев. За это же варварство сегодня никто (да, никто!) не получил даже выговор. Вот так мы относимся к народному добру. А почему? Да потому, что немцы при оккупации даже думали о завтрашнем дне, а наши варвары, иначе их не назовешь, вообще ни о чем не думают, кроме себя.
Поезжайте в мой родной бывший колхоз им. XX Партсъезда. Посмотрите на руины на месте полевых бригад, на исковерканную наверняка атомной бомбой, молочную ферму. Вы знаете, я по натуре добрый человек, но и то считаю, что только за ферму председатель кооператива мог бы быть многократно наказан. А он еще зарплату получает, то забор продаст, то клуб, то еще чего-нибудь, не свое, а пайщиков, и зарплату себе получает, да он будет еще лет десять там сидеть. Это уже экономический и политический, извините, идиотизм, люди уже даже плеваться перестали.
Я показал пример из нашего села, а ведь такое творится во всех селах. Сегодня вся республика производит сельхозпродукции (без зерна) столько, как раньше производил один колхоз из села Парканы. Одних овощей производим сегодня в 100(!) раз меньше, чем в предразвальном 1990 году. А овощи и фрукты – основная наша выручка и прибыль. Сегодня в Приднестровье огурцы из Польши и Венгрии, помидоры из Турции и т.д. Веники и то из-за рубежа завозим, потому что не сеем ни просо, ни веничное сорго. Вот до чего дожились, вот к чему нас привели те чуждые нам реформы. Сегодня импорт положил республику на лопатки, естественно, в первую очередь село. Причина та же, что и в Москве – импортерам гораздо выгоднее иметь дело с зарубежными поставщиками, чем с местным производителем, где все будет более прозрачно. Тем более, что заинтересованный зарубежный поставщик поддерживается
