что ее создало, вождь, – отозвался Пран Чоль.
– А в мертвых зверях ты видишь какой-нибудь знак?
– А ты сам видишь его? – вопросом на вопрос ответил шаман.
Немного подумав, Канниг-Тол сказал:
– Ранаги покинули эти места. Следом за ними ушли и айи. Перед нами – следы древней битвы. В них есть глубокий смысл, который будоражит мне душу.
– Мне тоже, – признался заклинатель костей.
– Мы охотились на ранагов, пока не истребили их всех. Это вызвало голод среди айев. Волки ведь тоже на них охотились. Агкоры, сопровождающие стада бхедеринов, не желали делиться добычей с айями. И к чему все это привело? Равнины опустели. Мы оказались слишком беспечными и расточительными.
– Но нам ведь нужно было чем-то кормить своих детей.
– А про то, чем они накормят своих детей, мы подумали?
– Ты прав, вождь. Мы были беспечны.
Канниг-Тол усмехнулся:
– Ты знаешь, заклинатель костей, чем мы заплатили за власть над этой землей. Яггуты не хотели уходить отсюда. Немало нашей крови пролилось, пока мы их одолели.
– Но имассы не напрасно проливали кровь. Теперь эта земля отдаст нам свои богатства.
– А мы употребим их на продолжение войны.
– У нас нет другого выхода.
Канниг-Тол кивнул и умолк. Пран Чоль терпеливо ждал. Все, что он услышал и сказал в ответ, было лишь преддверием к разговору. Шаман знал правила игры и потому сам ни о чем не расспрашивал вождя клана. Молчание Канниг-Тола было недолгим.
– Знаешь, мы похожи на этих зверей, – сказал он.
Пран Чоль повернул голову и прищурился, разглядывая южную оконечность горизонта.
– Мы – как эта глина, а наши бесконечные войны с яггутами напоминают метания ранагов и айев, увязших в трясине. Поверхность создается тем, что лежит внизу. – Канниг-Тол махнул рукой. – Взгляни на мертвых зверей. Они превращаются в камень, и в этом я вижу проклятие вечности.
Пран Чоль выжидающе молчал, чувствуя, что его собеседник сказал еще не все.
– Заметь, – продолжил тот, – и ранаги, и айи почти исчезли из мира смертных. Понимаешь? Исчезли и хищники, и жертвы.
– Скоро от них останутся только кости, – прошептал шаман.
– Жаль, что ты не усмотрел в этом знак, – пробормотал в ответ Канниг-Тол и встал.
Пран Чоль тоже поднялся.
– Да, жаль, – согласился он, но его сожаление почти утонуло в язвительной усмешке Канниг-Тола.
– Мы близки к цели? – спросил у него вождь клана.
Пран Чоль глядел на свою тень, повторявшую очертания его рогатого шлема, мехового плаща и изношенных кожаных одежд. Косые лучи солнца делали его почти таким же рослым, как яггуты.
– Завтра, – сказал заклинатель костей. – Они теряют силы. Ночь пути истощит их еще
