по родителям? Если честно, то не очень, так, постольку-поскольку».
– Благодарю вас за известия, господин главнокомандующий. По правде говоря, я потрясен ими меньше, чем вы предполагали.
– Не торопись, Ганос. Это еще не все новости. Как и всех нас, тебя объявили мятежником и преступником. Естественно, угроза для вашей семьи возросла. Выбор у Таворы был невелик: либо помогать уничтожать других, либо самой пополнить число жертв. Великая чистка – так это называлось на официальном языке. Тавора тщательно все продумала. Такой беспощадной жестокости Унта еще не видела. Девушек из знатных семей насиловали, а потом убивали. Ликвидировали всех детей и подростков, чтобы старинные фамилии уже никогда не возродились. Опять-таки официального приказа правительства на этот счет не было. Возможно, Ласин даже не знала о том, что вытворяет ее адъюнктесса.
– Фелисин жива? Если нет, так прямо и скажите. Подробности мне знать ни к чему.
– Фелисин жива, капитан. А узнать подробности тебе будет нелишне.
– И какую же цену Таворе пришлось заплатить за это?
– Тавора далеко не всемогуща, хотя и стала адъюнктессой. И потом, судя по ее действиям, не скажешь, что она была склонна кому-либо покровительствовать. Даже собственной сестре.
Паран закрыл глаза.
«Адъюнктесса Тавора, – мысленно произнес он. – Ты всегда была честолюбивой, сестричка. А теперь тебе есть где развернуться».
– Так что с Фелисин? Ее бросили в тюрьму?
– Ее сослали на отатараловые рудники, капитан. Не пожизненно, в этом можешь не сомневаться. Как только страсти в Унте поулягутся, твою младшую сестру потихоньку, без лишнего шума, вернут назад.
– Ее вернут лишь в том случае, если это не повредит репутации Таворы.
У старика округлились глаза.
– Как ты сказал? Репутации?
– Не среди знати, нет. Там ее, вероятно, считают чудовищем и проклинают. Но Тавору это не волнует. Ее вообще никогда не заботили подобные вещи. Я имею в виду репутацию Таворы в глазах Ласин и ее окружения. Все остальное для моей сестры не имеет ровным счетом никакого значения. Императрица нашла достойную замену Лорн. – Паран говорил спокойно и взвешенно, как будто речь шла не о его родных сестрах, а о каких-то совершенно посторонних людях. – Вы же сами сказали, что выбор у Таворы был невелик. И вообще, по большому счету все это произошло из-за меня. Великая чистка – изнасилования, убийства, смерть моих родителей, все, что выносит теперь Фелисин, – это моя вина.
– Постой, капитан… Что ты такое говоришь?
– Не беспокойтесь, я не рехнулся, – улыбнулся Паран. – Отпрыски Дома Паранов способны выдержать буквально все. Мы можем выжить в любых условиях. Наверное, мы трое – настоящие звери, лишенные совести. Позвольте еще раз, господин главнокомандующий, поблагодарить вас за известия. А теперь лучше расскажите, как прошла ваша встреча с Каладаном Брудом.
Паран изо всех сил старался не замечать сочувствия, сквозившего во взгляде Дуджека Однорукого.
