тишиной и покоем, но меня угораздило завести разговор. – Фанатиком был доктор Менинкс, а Геспер оказался не в том месте не в то время.
– Это он так говорит.
– Ты правда веришь, что он убил Менинкса?
– Нет, – после долгих колебаний ответил Лихнис. – Думаю, Менинкса погубило короткое замыкание. Но я должен сделать вид, что всерьез обеспокоен. Закрывать глаза на гибель гостя нельзя.
– Даже если другой гость готов рискнуть жизнью ради нашего спасения?
– Слушай, не гони, а? Я просто говорю, что Гесперу нужно наверстывать упущенное. Робот должен снова завоевать мое доверие. Наше доверие.
Я ласкала партнера, пока он не начал подавать признаки жизни.
– Мое доверие он уже завоевал. Лихнис, это тебе нужно наверстывать упущенное.
Геспер провел золотой ладонью по золотому же борту корабля, который отыскал в углу огромного помещения. Будучи размером с кита, тот казался здесь игрушечным.
– Это «Вечерний», – проговорила я. – Кроме названия, ничего о нем и не помню. Вроде бы мне его подарили. Давненько я не перемещалась между кораблями на шаттлах, – по-моему, с тех пор, как общалась с молодыми цивилизациями. Теперь мы в основном перебрасываемся.
– Это не просто шаттл, – отозвался Геспер, поглаживая золотой борт.
– Что же тогда?
– Настоящий межзвездный корабль. По-моему, под боковым выступом небольшой параметрический двигатель или нечто подобное.
– Особой разницы не вижу, – пожала плечами я. – У меня тут и другие межзвездные корабли. Все на продажу.
Разговор происходил в главном грузовом отсеке, расположенном в хвостовой части «Крыльев». Этот отсек, он же склад, у меня прямоугольной формы, герметизированный, восемь километров в длину, три – в ширину и почти два – в высоту. От передней стены, похожей на скалу, мы шли по подвесным мосткам, обходя мою коллекцию артефактов и кораблей. Огромные, они таились в густой тени. Лишь изредка холодный голубой свет потолочных ламп выхватывал ровные или зазубренные края, гладкие или чешуйчатые борта.
Давненько я сюда не заглядывала – не тянуло совершенно. Разномастные корабли, артефакты – в общем, хаос – неприятно напоминали о хаосе у меня в мозгах. Не голова, а скороварка, до отказа набитая впечатлениями. И в грузовом отсеке, и в мыслях следовало навести порядок, но чем дольше я откладывала, тем меньше испытывала желание делать это.
Лихнис подобной сентиментальностью не страдал. Сувенир он мог запросто выкинуть, а переживание перевести из краткосрочной памяти в долговременную. По жизни он летел почти без груза, который тяготил бы его или привязывал бы к прошлому. Я всегда восхищалась такой готовностью отбросить минувшее, хотя понимала: без него нет индивидуальности, без него я не смогу остаться Портулак, даже если захочу.
А я, конечно же, хотела.
Порой я представляла, как Абигейл лепит глиняных кукол – нужно же девчонке скоротать дождливый день, – не думая о том, что станет после того, как она пустит нас
