тоже больше Кондратьев нравится, – начал я уходить от темы. – Вот послушайте:
Тяжела наша жизнь и сурова.
Избегают мужья сатиресс.
Я всечастно должна быть готова,
Что супруг от семейного крова
Удерет легкомысленно в лес.
Он стремится туда, убегая,
Где бесстыдно и звонко смеясь,
Ждет сатиров дриада младая[4]…
– Дальше не надо, – попросила девушка, хотя я и сам был готов остановиться, потому что не помнил, как там дальше. – Я читала стихи Кондратьева, мне не понравились. Проза у него неплоха, а как поэт он слабый. Блок всё равно лучше.
– Так кто бы спорил? – картинно всплеснул я руками. – Александр Александрович – наше всё! Да, а вы тоже, как Блок?
– Что «тоже»? – не поняла девушка.
– Не возражаете, если я закурю?
Похоже, девушка удивлена, что чекист спрашивает разрешение закурить, но милостиво кивнула:
– Курите.
Я нарочито медленно достал папиросу, смял мундштук, поднес к губам и чиркнул спичкой. Затянулся, надеясь, что не закашляюсь. Не курил давно, а вот, поди же ты, приходится. И что не сделаешь ради важного дела, простите за тавтологию.
– Можно и мне? – попросила девушка.
Милая, я же их для тебя и покупал! Конечно, можно.
Жадно затянувшись, девушка в блаженной истоме закрыла глаза. Затянувшись ещё раз, нервно спросила:
– Так что там у Блока? Вы начали говорить, но не досказали.
Покорный ласковому взгляду,
Любуясь тайной красоты,
И за церковную ограду,
Бросаю бомбу и стихи.
– У Блока нет такого! – возмутилась девушка.
– Это не Блока, это пародия Виктора Полякова. Только вы, девушка, бомбу не успели бросить.
– Не успела, потому что её латыши нашли. Рыцари революции, не стесняющиеся по женским туалетам шнырять, – презрительно сказала девушка.
– Значит, это были всё-таки вы? А я думал, начнете изворачиваться.
– А зачем? – хмыкнула девушка. – Всё равно расстреляете.
– Ну, это не я решаю, а трибунал. Но пока ваши анкетные данные выясняют, времени много пройдет. Может, он и передумает, заменит расстрел хозяйственными работами. Вы же ущерб нанести не успели.
– Можно ещё одну? – спросила юная террористка и, не дожидаясь ответа, вытащила из коробки папиросу.
Выкурив её в три затяжки, потянулась за следующей, но я отодвинул коробку. Этак моей зарплаты для подследственных не хватит. И так, благодаря Полине, всего десять рублей осталось.
– Давайте вначале выполним кое-какие формальности, – мягко предложил я, потянувшись за ручкой. – Ваша фамилия, имя, отчество, социальное положение. Как я полагаю, вы принадлежите к партии социал-революционеров?
За последнее время я уже вполне сносно научился управляться перьевой
Кондратьев Александр. «Жалоба сатирессы».
