бровь.
– Ты о чем?
– Какой рукой он трогал ее? Правой?
Мир обернулся, в этот момент из дверей «Старбакса» вышел Бозов. Поднялся из-за стола, вытаскивая из кармана несколько банкнот.
– Идем.
Мы подошли к дороге с противоположной стороны. На ублюдке была черная кожанка и джинсы. Он остановился у байка, разговаривая со своим приятелем, мотоцикл которого был припаркован неподалеку.
Мы запрыгнули в тачку, не сводя глаз с объекта.
– Смотри, какой мотык, – присвистнул Мирон. – Мой как раз Дема уничтожил на прошлых гонках.
Бозов устроился на мотоцикле, и возился со шлемом. Я завел мотор, покосился на брата.
– Ну вот, ни в чем себе не отказывай.
Как только он сорвался с места, я рванул следом. Адреналин по венам раскаленным железом. Опустил стекло, впуская немного воздуха. Горел каждый сантиметр кожи, выдержка была на исходе. Но мысль о том, что сейчас этот ублюдок поплатиться за все, будоражила меня.
***
– Оттесните его дружка, загоните в лес. Его колеса тоже ничего, я их Деме подгоню, – бросает Мир в трубку парням и убирает телефон в карман.
Слева на встречку выезжает черный седан. Вадик и Ромка присоединились пару минут назад. Как только мы выезжаем из зоны контроля, они оттесняют в сторону приятеля Бозова. Тот сдает вправо, уезжая в кювет. Седан остается позади вместе с новым мотоциклом Огинского. Я прибавляю газ. Бозов впереди. Оборачивается, сигналит. Нервничает, сука. Чувствует, что жареным запахло?
Еще пара секунд, пальцы сжимаются на руле так, что начинает скрипеть кожа. Три… две… одна – подсекаю, сбивая с равновесия.
Резко по тормозам. Мотоцикл летит в сторону, Бозов падает, катиться кубарем по асфальту.
Скрип шин в ушах, я выпрыгиваю из тачки, как только мы останавливаемся.
В три шага преодолеваю дистанцию между нами. Срываю с козла шлем, резким ударом в челюсть лишаю ориентации. Кровь ублюдка грязным фонтаном хлещет из носа. Снова удар. Отстраняюсь. Так немного лучше. Уже не саднит внутри.
Он сплевывает кровь, пытаясь подняться на ноги.
– Ты кто бл*ть такой?! Ты вообще понимаешь на кого наехал?! – ревет как не в себя.
К этому моменту подтягиваются парни. Я делаю знак Мирону, чтобы не подходил. Эту суку я удавлю своими руками.
Он пытается подняться, но после очередной пощечины падает на асфальт. Подойдя ближе, возвышаюсь над ним. Не могу понять, какую выбрать. Не хочу ошибиться. В этом деле нужно сделать все четко, а то все происходящее потеряет всякий смысл. Мы ведь наказывает, воспитываем, а не беспределим.
– Эта?
Поднимаю глаза к Мирону. Тот в недоумении пожимает плечами.
– Пошел к черту! – вопит ублюдок под моими ногами, сбивая с мыслей. Отвешиваю пощечину, чтобы хоть как-то привести в чувства.
– Этой рукой ты трогал ее? – опускаю глаза. – Правая ведь…
– Правая, – раздается
